«Турынинская свирель печали»

Оккупация Оки

Немцы в Калуге

Передовые отряды немцев проникли на окраины Калуги еще 11 октября. А в ночь на 13-е под прикрытием артиллерии им удалось переправиться через Оку и провести наступление к центру города. Утром в город вошла немецкая боевая техника, обозы.

Мария Захаровна Бойцова, родившаяся в селе Рыкове Льва-Толстовского района, в 1941 году закончила в Воротынске неполную среднюю школу. С осени начала работать лаборанткой, потом почтальоншей в Калуге. Вступление немцев в город она вспоминает как тяжелый сон.

«11 октября, — рассказывала пенсионерка связи, — утром не было слышно артиллерийской канонады. Я жила в доме у своего крестного неподалеку от Смоленки. По ней проходили наши части. Канонада началась с обеда, теперь уже совсем близко к городу. На другом берегу Оки в Ромодановских Двориках рвались снаряды. Из оврага Можайка, будто из-за кулис на сцену выбегали цепями немцы, на ходу стреляли, то ложились, то вскакивали и перебежками стремились к тому месту, где был взорван понтонный мост. Переправиться там им не удалось».

Выстрелы из Березуевского оврага

«Наши артиллеристы с пушкой держались возле Березуевского оврага, — продолжала рассказ Мария Бойцова. — Отовсюду слышалась винтовочная стрельба, треск пулемётов.

Немцы открыли огонь по городу с противоположного берега из орудий. Один снаряд взорвался недалеко от нашего дома. К вечеру стрельба поутихла, только изредка слышались орудийные залпы. Наши войска ушли из города.

Вдруг под окнами послышался топот сапог, ржание лошадей, скрип колёс. Мы выглянули в окно и увидели какие-то фигуры, кравшиеся позади огорода. В этот момент в небо взвилась осветительная ракета и мы увидели лошадей, повозки и людей в несоветских, болотного цвета касках.

Заехав в Березуевский овраг, немцы там стали разворачиваться, кричали не по-нашему, только лошади ржали точь-в-точь как русские. Да, наверное, они и были русские, конфискованные.

Утром 13 октября по Калуге нескончаемым потоком шли немецкие войска. Тарахтели мотоциклисты, ехали на автомашинах, повозках, лошадях. Офицеры были в начищенных сапогах».

Коллаборационисты

Анна Николаевна Марусева, уроженка Калуги, после школы и курсов воспитателей в 30-е годы заведовала детской площадкой в санатории в калужском бору. Весёлая, жизнерадостная, красивая, она удачно вышла замуж и имела возможность находиться на иждивении мужа. Но после его ухода на фронт, пришла работать почтальоном в городское отделение связи. Она пережила оккупацию, когда работа отделения была парализована, а после освобождения города опять разносила в почтовой сумке корреспонденцию с фронтов, и в 1954 году почтальон первого разряда Марусева была награждена медалью «За трудовую доблесть».

«В Калуге, — вспоминала Марусева, — оказалось немало таких, кто ждал немцев. Эти люди толерантно встречали их хлебом-солью, выносили молоко, папиросы, здоровались и даже пытались обнять, будто долгожданных родственников».

Заняв Калугу, немцы создали свою комендатуру — орган военного управления под командованием военного коменданта майора Портациуса, который был неограниченным диктатором в городе. При комендатуре, разместившейся в здании нынешнего краеведческого музея, была военная охрана и полевая жандармерия. Из профашистски настроенных граждан Калуги сформировали так называемые органы самоуправления — городскую управу во главе с неким Щербачёвым, потомком дореволюционного горголовы, и собранную из уголовников и дезертиров полицию с полицмейстером — бывшим актёром Калужского драмтеатра Лоультом. Оккупационные власти заставили работать сотрудников городского радиоузла, чтобы доводить до сведения жителей города распоряжения новой власти. В дальнейшем стала выходить газетка «Новый путь», под редакцией бывшего белогвардейца. Нашлись восприимчивые к "новому мышлению" рыночные журналисты. Но самой доходчивой формой оккупационной информации были отпечатанные листовки с распоряжениями, которые наклеивались на столбах и на стенах домов.

В доме у Оки

Среди немецких воинских частей, расположившихся в Калуге, был батальон связи, казармой для которого назначили дом-музей основоположника теоретической космонавтики, признанного всем цивилизованным миром ученого К. Э. Циолковского.

Посуду семьи Константина Эдуардовича «арийцы» приспособили для кормления собак, слухачи, которыми пользовался глуховатый калужский изобретатель цельнометаллических дирижаблей, солдаты использовали для переливания бензина в качестве воронок. В кабинете ученого устроили склад продовольствия, в соседней комнате был курятник. Головы курам рубили тесаками на верстаке, который Циолковский привез в Калугу из Боровска. И поныне этот верстак демонстрируется на веранде дома-музея. Среди зарубок на нем есть и следы солдатских тесаков 1941 года.

Полицейский режим

В городе установили новый европейский порядок. Советских людей заставляли систематически являться в городскую управу на регистрацию. Всё население старше 16 лет было взято на учёт, обложено непосильным налогом. Был введён детский труд, телесные наказания, штрафы. Культурные учреждения, школы, больницы, детские ясли и сады закрыли.

Одним из самых первых распоряжений был приказ городского головы всем гражданам Калуги сдать имеющиеся у них радиоприемники и радиолампы. Другим приказом категорически запрещалось выпускать голубей, которые, по мнению немецкого командования, могли быть средством организации утечки информации о вооружённых силах захватчиков. Всех голубей предписывалось немедленно уничтожить. Неисполнение того и другого приказа влекло за собой предание военному суду.

Фашистские цивилизаторы пытались запугать население садистской жестокостью и беспощадностью. Капитан Гебель издал, например, такой приказ: «Тот, кто будет задерживаться около военных объектов, около телефонных проводов и около железнодорожных путей, будет расстрелян без предупреждения. Тот, кто будет принимать участие в деятельности партизан, будет повешен. Тот, кто примет в своё жилище красноармейцев или партизан, или будет их укрывать, будет расстрелян. Тот, у кого имеется оружие или военное снаряжение, будет расстрелян. Гражданскому населению запрещается покидать свои жилища с 15 часов 30 минут до 8 часов утра. Всякое хождение из одной сельской местности в другую, даже днем, запрещено. Лица, обнаруженные вне города с пропусками или без пропусков, будут расстреляны».

Оккупанты отбирали у людей продовольствие, одежду, скот, выгоняли их из домов, обрекая на холод и голодную смерть.

Грабежи, разбой, насилия были нормой поведения захватчиков. Они глумились и измывались над советскими людьми, заставляли служить им, а когда сделать этого не удавалось, непокорных уничтожали или отправляли в фашистское рабство.

Тысячи калужан были угнаны на каторгу в Германию, где их до изнеможения эксплуатировали, морили голодом, сжигали в топках крематориев.

Вернуться оттуда удалось немногим — большинство умерло от истощения, болезней, непосильного труда.

Расстрелы

20 октября на площади Ленина на фонарных столбах гитлеровцы повесили рабочего машзавода Владимира Алексеевича Лёвочкина и его 18-летнего сына Василия. Лица казнённых сохраняли следы пыток, головы были разбиты и окровавлены. На груди каждого висела табличка — «Участь всех партизан». Короче, коль ты русский, уже этого было достаточно, чтобы расстрелять тебя или повесить.

25 октября были убиты сразу 20 человек. Фашистские изверги расстреляли в этот день — Мешкова, Лапенина, Полякова и других.

В конце октября в городской управе был зверски замучен калужанин Мостовой, председатель колхоза Тулякова.

7 ноября на Базарной (ныне Театральной) площади повешены 20 советских рабочих и служащих города. В этот день в Москве состоялся парад на Красной площади.

Повешенные калужане были обвинены в порче телеграфного кабеля. Установлены фамилии лишь 17 из них.

В числе расстрелянных — коммунисты:
П. А. Цепелев грузчик спичечной фабрики «Гигант»;
И. Г. Вуханов — столяр пивзавода;
А. И. Лапенин — портной швейной фабрики;
В. С. Майзюк — работник телеграфа;
П. М. Мешков — директор водоканала;
М. Е. Черкасов — фуражник швейной фабрики.
А. И. Чуриков — начальник взвода дегазации Калужского ОСОАВИАХИМа;
В. И. Наумов — кладовщик материального склада управления Московско-Киевской железной дороги.

Ещё в этом списке:
Ф. А. Кобозев — парикмахер;
Н. В. Кашин — милиционер;
В. М. Куликов — работник отделения связи;
В. М. Олешкевич — врач горбольницы;
С. Г. Гаврилин — рабочий пивзавода.

Не известно, кем были расстрелянные калужане Н. И. Серегин, В. Чуриков, П. Д. Ратников, Ротанов.

Остальные три человека остались неопознанными.

Из справки о потерях железнодорожников:
«Расстреляны начальник станции Средняя — Строганов, оператор станции Муратовка — Сидоров, зверски замучен помощник начальника станции Пятовская — Бурлаков, погибли старший стрелочник станции Калуга — Ермаков, главный кондуктор — Азаров, машинист — Бреев, вагонный мастер — Сидоров, диспетчеры отделения — Воронин и Сафонов...»

По мотивам мести за убитого немецкого солдата вместе с другими жителями посёлка Коммуна Труда враги казнили Александра Зайцева — ученика штукатура «Тэжз-строя».

Расстреляны на Киёвке участники подпольной группы братья Дмитрий и Виктор Власовы. Михаил Макаров, Георгий Макаров, Владимир Гамаюнов.

«3а содействие Красной Армии, сочувствие советской власти, — сказано в акте, — фашисты расстреляли семьи П. А. Моисеева (пять человек), И. Г. Валуева (десять человек), М. Спиридонова (четыре человека), жену красноармейца М. С. Новикову с пятилетним ребёнком, В. С. Булакова, А. П. Тимофеева, В. В. Ченцова, В. Николаева, Ф. Хуторского, Туликова, С. Ф. Паладьева, М. Р. Коляго.

Среди коммунистов, расстрелянных в городе во время оккупации, — Д. А. Зинов, А. Г. Мостовой, К. Н. Хозднов, Д. С. Арсеева, Ф. Ф. Сёмкин, Н. И. Петров, М. П. Шалюпо, Ш. Л. Мокров, С. С. Румянцев, И. В. Чан Га-цай.

Повешена у Дома Красной Армии работница швейной фабрики имени Димитрова — Евдокия Клочкова».

Всего за время оккупации Калуги, как записано в «Акте...», зверски замучено и убито около 1 000 человек.

Школьные погромы

6-я средняя школа была одной из лучших в городе. Немцы закрыли ее, сожгли все книги, пособия, парты, столы, шкафы— всё пошло в печку. На первом этаже устроили конюшню. Школьники часто приходили к школе и подбирали разбросанные вокруг здания тетради, листы любимых книг.

Однажды за этим занятием полицейский офицер застал пятиклашку Зою Филатову. Схватил за светлорусые косы и начал поддавать в зад арийским сапогом. Худая, но жилистая девчушка, извернувшись, куснула «фрица» за палец. Он взвизгнул по-немецки, рванул из кобуры «вальтер» и выстрелил в упор в светлый детский лобик.

Школу-интернат № 1 (бывшую среднюю школу № 7) оккупанты разграбили, а помещение превратили в полицейский застенок. Каждый день подходили сюда серые машины с советскими гражданами. Те, кто попадал сюда, как правило, домой не возвращались. Все обходили это здание, чтобы не слышать криков людей, терзаемых гитлеровскими людоедами.

После освобождения Калуги, во дворе были обнаружены 42 трупа. У одного старика был проломлен череп каким-то тяжелым предметом. У молодой женщины выколоты глаза. На одном из трупов обнаружены две ножевые и 12 пулевых ран. Жуткую картину представляла комната, где допрашивали арестованных. На столе, забрызганном кровью, лежали резиновые перчатки и инструменты для пыток, тут же валялись два топора, отрубленные руки и ноги, бесформенные куски человеческих тел.

Террор и насилие

В Пучкове колхозники укрывались от бомб и снарядов в одном из подвалов. Немцы пронюхали об этом и однажды завалили выход дровами, разным тряпьем, облили бензином и подожгли. Никто не спасся, ни старики, ни дети.

На Интернациональной улице (ныне улица Суворова) фашистские изверги заминировали и взорвали дом № 120. Людей не выпускали из горящего дома, расстреливали из пулемета. Здесь погибли семьи Изотовых, Морачевых, Ерёменко и другие. Всего погибло 49 семей.

На улице 1905 года в окопе фашисты нашли несколько убитых своих солдат. В отместку каратели расстреляли десятки жителей улицы.

В один из домов на улице Рылеева поздней ночью ворвались три гитлеровца. Выгнав на улицу старика и мальчика, они изнасиловали старуху, ее дочь и внучку.

Ледоход и ледостав

В начале ноября 1941 года на калужских реках появились ледовые образования: ледяные пластинки — сало и забереги (лёд у берегов). Начался осенний ледоход. По Оке тонкие прозрачные льдины, квадраты и прямоугольники, похожие на почтовые конверты, плыли дня три, а потом накопились в пробки и река встала. Ледоход на Оке осенью бывает не каждый год, однако первая военная осень была холоднее обычного и рано перешла в зиму. Берега Оки утонули в плотных сугробах, толстым слоем лёг снег по зеркалу Оки. Была бы радость рыбакам для подлёдного лова плотвы, ребятишкам кататься на санках с разгонистых калужских улиц-взвозов, летать на лыжах с лесистых склонов правого берега, но настала зима не бодрая, а недобрая, страшная. Зима оккупации.

Прибрежный низинный квартал между улицами Монастырской и Детей Коммунаров назывался с 1927 года Кооперативным посёлком. Фашисты учредили здесь концентрационный лагерь, куда согнали всё еврейское население города. Вначале издали приказ о немедленной явке евреев на сборные пункты. Предлагалось взять с собой на несколько дней продукты питания и тёплую одежду. Когда все собрались, гитлеровцы ограбили их, нашили каждому на груди и спине жёлтые пятиконечные звёзды и бросили в бараки на улице Красная гора, вблизи бывшего Казанского девичьего монастыря. Там они томились в ожидании незаслуженной кары вплоть до прихода Красной Армии. Многие умерли в лагере от истощения и болезней. В путеводителе Г. М. Морозовой «Калуга», издававшемся в 1993 году, рассказывается, что 7 ноября 1941 года было расстреляно немцами 8 человек евреев и 27 декабря — 10 человек.

В предновогодье вместе с Кооперативным посёлком были сожжены и прилегающие околоокские улицы Подвойского, Красная Гора, Детей Коммунаров.

Прощальное зверство

Особенно злобствовали немцы перед уходом из Калуги.

21 декабря 1941 года на рассвете советские войска ворвались в город, начались жаркие бои.

Фашисты заметались по Калуге, начали уничтожать всё, что ни попадалось под руку. В тот день немецкие солдаты закидали гранатами и подожгли дом № 41 по улице Свердлова вместе с находившимися в нем жителями. Выбегавших расстреливали. Среди них Покровский Александр Владимирович — 26 лет, Покровская Антонина — 22 года и другие. Всего погибло 14 человек.

Они жгли улицу за улицей, расстреливали стариков, на глазах у матерей убивали их детей, глумились над женщинами, заживо сжигали в домах десятки невинных жертв, с хохотом расстреливали прохожих, грабили. Жестоко расправились гитлеровцы с ранеными красноармейцами. Море крови, груды дымящихся развалин, сотни могил оставили фашистские варвары после себя.