«Профессор солнечных пятен»

Калужские опыты

 

Подготовительный период длился до начала зимы. Полученные за декабрь 1918 года данные о весе съеденного корма, весе животных, их смертности говорили о том, что опытная и контрольная группа животных были подобраны с достаточной тщательностью.

 

Научный руководитель Александр и заведующий лабораторией Леонид Васильевич на семейном консилиуме согласились поочередно один опыт ставить с влиянием только ионов отрицательных, а другой опыт — с влиянием только положительных. Животных от предыдущего опыта изолировать от действия ионов для изучения последействия.

 

Впервые ионы воздуха были даны животным 2 января 1919 года, в 6 часов вечера. Александр поднимал двурогую вилку рубильника, подсоединяя генератор высокого напряжения к электрической сети, а заведующий АИ-лабораторией Леонид Васильевич и лаборант Ольга Васильевна с завороженностью новопосвященных смотрели на суету белых, с красными жадными глазками крыс.

 

Один опыт следовал за другим. После всяких неудач, сомнений, размышлений и наблюдений за собой, «подоопытными» отцом и крестной матерью, Александр пришел к выводу: при воздействии отрицательно ионизированного воздуха происходит благоприятствование жизни.

 

Подвергаясь воздействию то положительных, то отрицательных аэронов воздуха, все трое Чижевских чувствовали себя то хуже, то лучше, в зависимости от знака. У научного руководителя проекта

 

«О себе я могу сказать, — записывал Александр в научном дневнике, — что при вдыхании положительных аэроионов я испытывал болезненное состояние, головные боли снова появлялись, утомляемость неожиданно возрастала, оптимизм уступал место пессимизму, причины которого я не находил. Зато при воздействии минус-ионов стали проходить головные боли, которыми я страдаю с детства».

 

У «подопытного» генерала также число и тяжесть приступов грудной жабы заметно возрастали чуть ли не сразу же после включения положительных ионов. А вот при воздействии отрицательных ионов Леонид Васильевич чувствовал себя бодрее, был трудоспособнее, припадки болезни приключались несравненно реже.

 

Матушка Ольга Васильевна, вдыхая воздух с отрицательными корпускулами, реже стала ходить за святой водой в Предтеченский храм. Но если она заходила в лабораторию после воздействия положительными ионами воздуха, то испытывала привычное свое недомогание — она страдала от гипертонической некрепости в течение всей своей несчастливой судьбы.

 

Когда Александр подвергал животных действию положительных ионов воздуха, картина здоровья и поведения их резко менялась. Белые крысы испытывали болезненное состояние, аппетит их ухудшался, моторика заметно снижалась.

 

В часы опытов, когда воздух был наполнен положительными ионами, вход кому бы то ни было в лабораторию был строго-настрого запрещен. Оставались там лишь двое — отставной генерал-майор и молодой профессор биофизики.

 

...С 1919 года по каким-то причинам высылка пенсии из Социалистической академии, членом которой калужанин Циолковский по ходатайству наркома Луначарского был избран летом 1918 года, прекратилась. Сохранились два письма Константина Эдуардовича, адресованных в Академию, но почему-то не посланных, Он благодарит Академию и пишет, что «она материально помогла написать половину задуманного мною сочинения, над которым я работал с величайшим воодушевлением и охотой». И высказывает «жаль» по поводу того, что Социалистическая академия оставила калужского пенсионера неожиданно и беспомощно на середине дороги, не дав возможности завершить начатый труд, и бросила в полную бескормицу.

 

Летом 1919 года ученый был избран почетным членом Русского 0бщества Любителей мироведения. Это было почетно, но на общественных началах. В знак благодарности Константин Эдуардович каждый свой новый труд стал посылать Русскому обществу любителей мироведения.

 

Большую моральную помощь К. Э. Циолковскому оказывало Калужское общество изучения природы и местного края — КОИМПК. Еще до революции там собирали деньги на издание работ калужского мудреца в местной типографии. В 1919 году в трудах Общества была помещена работа «Кинетическая теория света».

 

У Константина Эдуардовича от старых времен сохранилась электростатическая машина. Александр Чижевский как-то до самого вечера провозился в доме на Коровинской на веранде, пытаясь исправить эту машину. Но она была очень старой, с оборванными и отклеенными станиолевыми листочками, и труд 22-летнего профессора пропал даром. Подклеенные столярным клеем листочки, высохнув, отклеивались. Диск был сильно покороблен, вращался плохо, и его точки при вращении описывали сумбурные троаектории. Наконец, убедившись, что электрическая самоделка вообще не ремонтоспособна, Александр предложил Циолковскому принимать сеансы аэроионотерапии вместе с отцом-астматиком в лаборатории в доме на Ивановской.

 

Нередко, особенно в летние месяцы, Константин Эдуардович заходил к Чижевским, хотя они жили в противоположном конце города, и оставался обедать, а после обеда имели место уютные разговоры на самые различные темы. Поздно вечером Александр провожал старого учителя до дверей дома на Коровинской улице, потом улице Жореса, затем Брута и, наконец, — улице Циолковского.

 

После двух недель регулярных сеансов Циолковский стал делать пропуски. С начала осени свободного времени у работавшего учителем в Единой трудовой школе второй ступени № 6 пенсионера Циолковского совсем не стало , да и ходить к Чижевским на Ивановскую улицу имени Троцкого ему было трудно и далеко.

 

Константин Эдуардович радовался успехам и удачам научного трио Чижевских в опытах и огорчался, если у них что-либо не ладилось.Если оказывалось что-либо неизвестное науке, Александр шел к Константину Эдуардовичу и демонстрировал ему свои таблицы. Учитель вставал из кресла, взволнованно щелкал пальцами и говорил: — Слава Богу, радуюсь за вас, как за любимчика!«

 

Циолковский, как и опытные калужские врачи С. А. Лебединский из Железнодорожной больницы и А. А. Соколов из Хлюстинской верили в лечение аэроионами по методике Чижевского. Однако нужен был четкий и вполне удовлетворительный результат опытов. Это была бы первая важная победа в боях за ту область, которую Константин Эдуардович несколько позднее впервые назвал «электронной медициной».

 

Советник Гавриловский

 

Уже первые опыты заставили Александра обратить внимание на знак полярности ионов воздуха. В конце 1919 года, после завершения первого цикла опытов с «белокрысами» он получил право сказать, что тайна знака ионов воздуха разгадана. Минус был знаком благотворности.

 

Сразу же в Калуге появились решительные оппоненты, отрицающие этот факт.

 

Слухи о проводимых в генеральском доме на Ивановской исследованиях блуждали по Калуге весь 1919 год, а с осени бывший статский советник и действующий философ духовного образования, автор многотомного трактата «Традиции и местная просвещенность» М. С. Гавриловский начал распространять молву, будто крысы, с которыми экспериментировал выпускник Археологического института Александр Чижевский, являются разносчиками чумы.

 

Корабельные серые крысы, действительно, иногда разносят чуму — это правда. Но слухи о том, что белые лабораторные крысы являются разносчиками чумы и могут погубить богоспасаемый город Калугу, заразив всех его жителей чумным мором, были грамотным, но вполне злоумышленным мифом. Конечно же, панические сплетни домчались со скоростью телеграфа до губернской чрезвычайки. Александра взяли под конвой и строго допросили в бывшем доме купцов Терениных, где разместилась губчека во главе с революционным балтийцем-матросом Долговым. Александру, преподавателю Калужских пехотных курсов, пришлось доказывать чекистам и местным властям, ссылаясь на наркомов Луначарского и Красина, что серые корабельные крысы-пацюки и его лабораторные белые красотки из вивария железнодорожной больницы различны природой, происхождением, и назначением как, например, шакалы в сравнении с собаками академика Павлова.

 

В одном из центральных медицинских учреждений по указанию Н. А. Семашко [Семашко Николай Александрович (1874-1949) — партийный и государственный деятель, первый нарком здравоохранения РСФСР, заведовал кафедрой социальной гигиены 1-го Московского медицинского института, был директором Института школьной гигиены Академии педагогических наук.] Александру удалось получить соответствующее разрешение.

 

А Циолковского просто потряс цинизм философа Михаила Сергеевича, калужского родственника известного профессора Московского университета.

 

— Этот Гавриловский, — говорил Константин Эдуардович, — негодяй большой руки. И вообще, какая низменность точки зрения! Это наследие академического феодализма! Хорошо бы, чтобы молодежь не усвоила такие нравы от философов просвещения, которые одной ногой все еще стоят по ту сторону дарвинизма.

 

Циолковский хотел поднять вопрос в местной прессе.

 

— Глупая выдумка с чумой достойна того, чтобы описать ее в сатирическом журнале,- заявил он начальнику Калужских пехотных курсов Леониду Васильевичу Чижевскому.- Но есть еще большая дикость: Михаил Сергеевич охоч наложить запрет на ваши опыты с животными. Однако, слава Богу, что нет такого советского закона, который запрещал бы биологические исследования, направленные на улучшение условий жизни, здоровья и долголетия человека.

 

Вмешательство А. В. Луначарского в калужский процесс и специальная «грамота» за его подписью прекратили нелепые разговоры.

 

Военное положение

 

В конце сентября сообщали о сенсации ВЧК — раскрытии в Москве и других городах белогвардейских заговоров, имевших целью свержение Советской власти, и происшедших покушениях белогвардейских терпрористов на жизнь ответственных революционеров-коммунистов.

 

Исполнительный комитет Калужского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов постановил в связи с попытками контрреволюции ослабить красный фронт и открыть дорогу врагам трудящихся объявить Калужскую губернию на военном положении с 1-го часа утра 1 октября 1919. Был создан экстренный орган власти — губернский ревком. Губисполком призывал всех рабочих и крестьян губернии стойко и выдержанно напрячь все усилия для отпора врагам мировой революции и свободы трудящихся масс. «От нас самих зависит наша победа!» — так было сказано в завершении постановления губкома, напечатанного на листовках, расклеенных на воротах и телеграфных столбах по всей Калуге.

 

Военное положение — это суровое ЧП, грозная форма активности массовых движений. Для космиста —гелиобиолога Александра Чижевского это был объект теоретического осмысления. А для биофизика Чижевского, научного руководителя артели «Три-О», проводившего опыты с крысами в частной лаборатории на улице Троцкого возникла реальнейшая угроза жестокого погрома и мобилизации на передовые позиции гражданской войны.

 

Калужский губернский комитет партии власти — РКП(б) 12 октября 1919 года объявил поголовную мобилизацию коммунистов губернии в связи с тем, что Калужский край стал прифронтовой полосой. Остающиеся на руководящей работе в тылу коммунисты должны были все силы расходовать на широкую политическую агитационную кампанию среди рабочих и крестьянских масс по поводу деникинского наступления, агитируя молодежь за вступление в партизанские отряды, в команды разведчиков.

 

Ни отец, ни сын Чижевские членами РКП(Б) не состояли. Генерал-майор артиллерии в отставке Леонид Васильевич в свои 62 года состоял ыл начальником пехотных курсов Красной армии и потому мобилизовать старого пушкаря, георгиевского героя империалистической войны никак не могли. Но бывшему военному разведчику и кавалеру солдатского Георгия Александру Чижевскому было 22 года — самые подходящие возраст и кадровый стандарт для экстренной мобилизации на фронт против Деникина.

 

Спасало молодого исследователя цикличности солнечной активности и целебного действия аэроионов его статус преподавателя русского языка на пехотных курсах, приравненный к службе в Красной армии и защитительные предписания наркома просвещения и культуры Луначарского, а также заместителя председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянского. Тем более, что калужские пехотные курсы с Первомая 1919 года находились в непрерывных походах, загораживая слабые места Южного фронта.

 

"Утром 31 мая 1919, — писали в газете "Коммуна",- Калужские курсы перешли в наступление на недоступное, находящееся в овраге село. обороняемое казаками. Благодаря особому мужеству состава калужских курсов, они, несмотря на ураганный огонь неприятеля с крыш жилых построек и из окон домов, все время шли вперед, увлекая за собой сзади идущих товарищей других курсов«.

 

Красин — Аррениус

 

Результаты восьми опытов по ионизации крыс были доложены Александром в местном научном обществе в декабре 1919 года. Опыты позволили впервые точно установить, что отрицательные ионы воздуха действуют на организм благотворно, а положительные чаще всего оказывают неблагоприятное влияние на здоровье, рост, вес, аппетит, поведение и внешний вид животных. «Тайна» ионов постепенно разоблачалась в полном соответствии с теоретическими предположениями. Все опыты без исключения дали совершенно одинаковый результат. Смертность крыс при отрицательной ионизации была минимальной, при положительной — максимальной. Вес съеденного крысами корма при отрицательной ионизации был максимальным, при положительной — минимальным, что можно было хорошо объяснить болезненным состоянием животных, получавших сеансы положительной ионизации.

 

Таблицу результатов Александр повесил над своим письменным столом и любовался ею, ибо цифры лучше всяких слов говорили о большой победе, одержанной трио-коллективом над загадочной природой. Еще одна ее маленькая тайна была разгадана благодаря замечательной интуиции молодого ученого и в результате упорной, на грани самопожертвоваания, работы семейного трио Чижевских.

 

...Александр в конце 1919 года срочно выехал в Москву. Ему удалось добиться, чтобы доклад о калужских опытах по аэроионизации был размножен на ротаторе и разослан ряду научных деятелей. Перевод доклада он послал своему любимому ученому, профессору Сванте Аррениусу, в Стокгольм при посредстве соперника Троцкого в первом советском правительстве Леонида Борисовича Красина

 

Профессор Аррениус был по убеждению Александра, одним из самых многосторонних даровитых ученых нового века. Он — творец электролитической теории диссоциации растворов, автор ряда замечательных работ в области химии, физики, астрономии, космологии, метеорологии и биологии. Всюду, где только было возможно, профессор Аррениус умело применял математический анализ, и потому его доказательства отличались точностью и обладали наибольшей достоверностью.

 

Книги Сванте Аррениуса как в подлинниках, так и в переводах, были у Александра и в Калуге, и в Москве настольными. Он пылал желанием послать свою первую капитальную научную работу любимому профессору-европейцу. Он знал, что знаменитый шведский ученый активно интересовался действием атмосферного электричества на некоторые физиологические явления, в то время как другие физики и биологи не интересовались электричеством.

 

Профессор Аррениус внимательно прочитал присланный из России по дипломатической почте научный отчет, оттиснутый, с ужасным качеством на примитивном ротаторе,словно революционная прокламация -.

 

20 мая 1920 года Аррениус написал и отправил из Стокгольма в Калугу Александру Чижевскому любезное письмо.