«Герой телефонного времени»

Август 1857 года — конец домашнего лета для двенадцатилетнего Павлика Голубицкого. Торопятся жаркие мглистые дни, продернутые серебряными проволочками-паутинками, тянутся в раздумьях душные ночи, тяжелые от золотого звездного песка.

 

Из уездного тишайшего Корчева, от любящей ласковой матушки, от крошечных сестриц и братиков привезли Павла в губернскую Тверь, потому как был тот город еще и гимназическим. А покойный отец Павлика, до самой своей кончины осенью 1855 года готовил сына к поступлению в гимназию, потому что ценил в светлом, спокойном мальчике незаурядный ум и удивительный интерес к тонким причинам явлений. Только не довелось бывшему мировому судье самому везти сына в Тверь. Не пришлось увидеть, как одетый в светлопуговичный сюртучок, в фуражке с лакированным козырьком и похожей на ангельский нимб тульей Павлик взойдет по мраморным ступеням парадного входа в Храм Знания — Тверскую гимназию, которая была одной из старейших и авторитетнейших в России.

 

В том августе 1857 года, когда Голубицкий был проэкзаменован и принят в гимназию, поселен в Благордный пансион в число своекоштных воспитанников, гимназия уже помещалась в новом трехэтажном огромнейшем здании, специально для нее выстроенном. Здесь было все необходимое для подготовки мальчиков к поступлению в университеты: кабинеты, оснащенные учебными пособиями и приборами, серьезный педагогический коллектив, состоявший из выпускников Петербургского, Московского, Дерптского университетов. И как родная матушка, видна была за окнами та же, что и в Корчеве, река-воспитательница Волга.

 

...Великий русский драматург А. Н. Островский (1823–1886) путешествовал в пятидесятые годы по Волге и побывал в Твери. Это было незадолго до поступления юного Голубицкого в гимназию.

 

«Главный промысел бедных тверских мещан, — описывал А. Н. Островский, составляет перевозка через Волгу; этой работой занимаются около ста человек. Такого количества перевозчиков для Твери много, и выручка держится между 15 и 20 копейками серебром в день на человека».

 

Перевозные лодки назывались глинковками от названия деревни Глинки, где они строились. «Глинковки, — рассказывал далee Островский, — делаются из тесу и так тонко — того и гляди, что продавишь, что и бывало. Много тонет народу на этих глинковках, особенно при сплаве, когда пассажиров набирается полная лодка. Был один случай: кто-то захотел переправить корову за Волгу, корова на середине реки продавила копытом лодку и все потонули».

 

Во времена Пушкина Тверь славилась макаронами, а Островский нашел в этом городе много пряников. Самым лакомым кушаньем бедняков был жареный лук в конопляном масле, а мяса, по его словам, тверитяне из городских низов не видели круглый год.

 

Островский застал в Твери строительство бумажной фабрики московских купцов Залогина и Каулина, закладку гавани пароходной компании «Самолет», строительство пешеходного моста через Волгу.

 

К приезду Павлика Голубицкого мост уже действовал. С предмостной площади расположенная на другом берегу Тверь белела стенами соборов и губернских учреждений, украшенная зелеными скосами покрытых травой берегов. Пройдя по мосту над быстрой в верхнем течении Волгой, горожанин попадал на самую главную улицу, Миллионную, которая вела к Почтовой площади с украшавшим ее зданием Губернской управы. Здесь же поблизости находилась и Тверская гимназия, ставшая для Павла дверью в мир знания.

 

В годы учебы Голубицкого гимназию возглавлял выпускник Петербургского университета Н. А. Варнек, ставший впоследствии профессором Московского университета. Почетными попечителями гимназии были поэт-декабрист Ф. Н. Глинка и видный царедворец И. А. Хилков.

 

...Крымская война против Турции и ее союзников в 1853-1856 годах оказалась проигранной для России. В августе 1855 года русские войска вынуждены были покинуть Севастополь, героическая оборона которого продолжалась почти год.

 

В годы учебы Павла в гимназии память о поражении России была еще остра, а уроки географии и истории — самыми горячими.

 

В 1859 году, когда Павлик Голубицкий был уже в третьем классе гимназии, в Твери появился писатель Ф. М. Достоевский, которому после каторги в Семипалатинске (нынешний Казахстан) разрешено было поселиться в Твери под надзором полиции. Причастность к «диссидентскому» кружку Петрашевского, смертный приговор, замененный в момент исполнения пожизненной каторгой, лишь увеличили литературную известность Достоевского.

 

Детское любопытство преодолеть так же нелегко, как и обывательские толки. 14-летний гимназист Голубицкий, наверное, встречал 38-летнего писателя, которому разрешено было поселиться в Твери с женой М. Д. Исаевой; она в то время уже была тяжело больна чахоткой. Да и сам Достоевский казался глубоким старцем.

 

Голубицкий мог видеть его при открытии Публичной библиотеки в Твери, прогуливающимся по волжской набережной или на спектаклях губернского театра.

 

В письме брату из Твери в октябре 1859 года Федор Михайлович сообщал о замысле романа-исповеди. Таким произведением станет роман «Преступление и наказание», появление которого совпадает с первыми годами петербургского студенчества Голубицкого.

 

...В апреле 1860 года в Тверь приехал еще один замечательный русский писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, назначенный на должность вице-губернатора. Он появился здесь после вице-губернаторской службы в Рязани, которая сложилась неудачно.

 

Причиной неудач была личная порядочность и бескорыстие Салтыкова. Но менять свои принципы он не собирался. Подобно тому, как это было в Рязани, Салтыков сразу же вошел во все дела губернского правления с целью наведения в них законного порядка. В своей служебной практике он был полон энергии, строг в преследовании не только беззакония, но и неумения, нерадивости, невежественности. Эти его качества пришлись по душе губернатору П. Т. Баранову, и отношения между первым и вторым лицами Тверской губернии складывались нормально.

 

Конечно же, знакомясь с губернским центром, вице-губернатор Салтыков должен был посетить и гимназию.

 

Павел Голубицкий, таким образом, мог встретиться с еще одним великим русским писателям. И даже если в его гимназическом сознании эти гиганты русской культуры не запечатлелись как нечто сверхъестественное, то, наверное, в зрелые свои годы Голубицкий с гордостью рассказывал, какие встречи подарила ему судьба в гимназическом отрочестве.

 

Тверская гимназия происходила от одного из первых в России народных училищ, открытых в 1786 г. для подготовки дворянских детей к гражданской службе.

 

Учителей в соответствии с «Планом к установлению народных училищ в Российской империи», который был подготовлен и реализован академиком Францем. Эпинусом (1724-1802).

 

Немец по происхождению, Эпинус оставил глубокий след в российской науке и образовании. Его заслугой было не только внедрение системных основ в структуру образования, но и вытеснение духовенства из гимназий и университетов: он мотивировал это тем, что русские священники не находятся на достойном культурном уровне.

 

Зато граф С. С. Уваров (1786-1855), возглавив министерство народного образования, вернул в программы гимназий закон Божий, священную историю.

 

Уваров, беспощадно высмеянный Пушкиным в памфлете «На выздоровление Лукулла», представлялся и позиционировал себя большим благодетелем России, чем иноземец Эпинус, который вроде бы пытался вытеснить традиционные православные ценности из русского национального сознания.

 

...Физика по завету Франца Эпинуса была обязательным предметом в программе русских классических гимназий, и преподавать ее в Твери мог кто-либо из выпускников российских университетов. Если возраст этого учителя находился между 30 и 50 годами, то его студенчество приходилось на тридцатые годы прошлого века, когда в Петербургском университете расцветал талант Э. Х. Ленца (1804–1865), а в московском университете силен был профессор Д. М. Перевощиков (1788-1880).

 

Но даже если учитель физики оказался ординарным человечком, мелочным житейских хлопотуном, неспособным увлечь и зажечь своих воспитанников любовью к предмету, то несомненным остается факт, что в Тверской гимназии был богатый физический кабинет, содержащий неплохую для своего времени коллекцию электрических приборов.

 

В пятидесятые годы там была электрическая машина со стеклянным шаром-электрофором, лейденские банки, вольтов столб, грозоотметчик Рихмана, постоянные магниты и катушки с металлическими сердечниками — электромагниты. В пору гимназической учебы Павла Голубицкого в мировой и российской физике подготавливался электрический бум. Точнее сказать, ажиотаж уже начался, если принять во внимание сопровождавшее строительство железных дорог распространение электрического телеграфирования.

 

...Тем же летом 1860 года, когда вице-губернатор Салтыков проехался по немощеным улочкам Корчева, гимназист Павел Голубицкий гостил в родительском доме во время гимназических каникул. Павлу шел уже шестнадцатый год. Отрочество переходило в юность, Как и во многих уездных городах России корчевская молодежь собиралась вечерами в дворянских либо купеческих усадьбах, где могли быть и тенистые аллеи, приводившие к фонтанам с гипсовыми русалками, и заплетенные виноградом веранды, и волнующие игры с фантами или с передачей желанных именен по так называемому шнурковому телефону. Для того брались коробки от французской пудры, в них прокладывались отверстия и протягивалась толстая нить, либо шнурок. Концы шнурка закреплялись в двух таких коробках, которые становились одновременно передатчиками и приемниками. При туго натянутой нити сказанное в коробку слово на одном «провода» можно было услышать из такой же коробки на другом конце.

 

«Шнурковый» телефон изобрел, между прочим, очень серьезный ученый Роберт Гук (1635-1703), английский физик, секретарь Лондонского королевского общества. Он много занимался проблемами кипения и плавления веществ, открыл закон упругости для твердых тел, который уже три века носит его имя.