«Герой телефонного времени»

Изобретательский путь Голубицкого начинался, как и у большинства творцов, с подражания. Между опытами с электрофорной машиной он экспериментировал со столбом из металлических элементов-кружочков Вольта и электромагнитами Фарадея, повторял конструкции телеграфных аппаратов Якоби.

 

Электрофорная машина, действующая на основе возбуждения электрических зарядов сухим трением, была изобретена итальянцем Алессандро Вольта в 1775 году. Это был гладкий эбонитовый диск и деревянный кружок, оклеенный фольгой и снабженный изолирующей ручкой. Натирая мехом эбонитовый диск, Вольта сообщал ему отрицательный заряд; затем опускал на него металлизированный фольгой электрод, на котором через влияние появлялись заряды двух знаков.

 

Замечательный русский новатор, изобретатель и писатель Андрей Болотов в конце 18 века в своей сельской лаборатории в Дворяниново, образцовом имении на Оке, провел и описал множество экспериментов с электрофорными машинами собственной конструкции. Тульский помещик-новатор использовал народный инструмент — прялку, в которой закреплял вместо веретена костяной шар. А натирал его во вращении собственными ладонями. Заряды снимались металлическим шариком, приклеенным к щепочке, и переносились в конденсатор — так называемую лейденскую банку.

 

Тарусский изобретатель Голубицкий вспоминал в статье о боровском экспериментаторе Циолковском: «Когда я, будучи в деревне, целыми днями возился с опытами над сделанной мною электрической машиной, ко мне зашел в гости помещик,— практический хороший хозяин.

 

— Что вы делаете?

— Да посмотрите, какие искры дает машина.

— А для чего вы ее сделали?

— Это же совсем новой конструкции машина.

— Так что ж вам-то? Добудете деньги? Большие?

— Нет, это научная работа.

 

И сколько я ни старался оправдать перед добродушным помещиком свои занятия, все это не привело ни к чему.

 

Уходя, добрый помещик мне отечески посоветовал: „Лучше бы вы за рабочими смотрели, как у вас, пашут, чем возиться со своими искрами, пожалуй, еще пожар сделаете“.

 

Скажу кстати, хотя добрый помещик был совершенно прав относительно моей электрической машины, которая, как оказалось впоследствии, не представляла особого интереса, однако ж, если бы люди никогда не занимались подобными „пустяками“, то у нас не было бы ни пароходов, ни железных дорог, ни телеграфа, ни других изобретений, которыми облагодетельствовано человечество».

 

Чтобы выбраться в изобретательстве на твердую почву, мировой судья Павел Михайлович Голубицкий решил обнародовать свои «физлабораторные» достижения в Москве, в Политехническом музее. Там можно было выступать с лекциями, делать научные сообщения и демонстрировать изобретения.

 

...В феврале 1878 года Павел Михайлович выступил в Большой аудитории Политехнического музея с сообщением о возможностях электрофорной машины в качестве электрогенератора. Семафор — податель сигналов. Электрофор — податель электричества. Генераторные возможности машин, построенных Голубицким, были ограниченные — это чувствовалось по скучающим лицам немногочисленных слушателей. Даже изобретенный судьей из Тарусы особого типа электроскоп для регистрации зарядов мало кого заинтересовал.

 

В 1878 году Голубицкий уже мог показать копии аппарата Белла в Политехническом музее в Москве. Они были мастеровито сделаны, но сохраняли все недостатки оригинала: плохую слышимость, соединенность приемника и передатчика звука в одной громоздкой трубке.

 

Спустя некоторое время Голубицкий прочитал в газетах о том, что на Балканском и Закавказском военных театрах в русской армии делались опыты по применению телефонной связи в боевых действиях. А летом 1878 года между островами Транзунского пролива в Балтийском море по телеграфному кабелю длиной 7 километров, а также между Выборгом и финской деревней Уран-Саари по воздушной линии военного телеграфа длиной 30 километров были проведены сеансы телефонной связи. Руководил этими работами подполковник В. Б. Якоби, сын замечательного русского электрика. Вместе с Якоби работал молодой капитан Г. Г. Игнатьев, предложивший применять для увеличения дальности проводной связи заградительные фильтры, снижавшие уровень шумов.

 

Независимо от Эдисона английский профессор Дэвид Юз, которого Голубицкий еще первокурсником слушал на лекции в Петербургском университете, изобрел в 1878 году свой вариант угольного микрофона для телефонии. А в США в том же году уже была установлена первая в мире абонентская телефонная станция в городке Нью Хейвенсе.

 

Сверхавторитетный среди физиков всего мира английский профессор Максвелл прочел в Королевской академии лекцию о способах передачи человеческой речи на расстояния с помощью электричества. Это, увы, было последним публичным выступлением великого ученого!

 

Продолжавшаяся русско-турецкая война доказала огромные выгоды телефонной связи в боевых условиях, но в ту пору в России не нашлось боевого генерала такого же масштаба, как К. Шельдер или С. Макаров, чтобы подключить государственное финансирование к решению новой технической задачи. И Россия в области телефонной связи оказалась в хвосте, несмотря на талантливые прорывные работы отечественных изобретателей.

 

При громадном стечении публики 2 мая 1878 года в Париже, в присутствии 80-тысячного войска и многочисленных иностранных гостей, под торжественные звуки маршей трех десятков духовых оркестров открылась Всемирная выставка. И хотя президент Французской республики Мак-Магон в своей речи оговорился: вместо слов «выставка открыта» сказал «открытие выставлено», он тем самым как бы заранее определил значение выставленного на ней открытия русского электротехника П. Н. Яблочкова.

 

На выставке демонстрировался огромный аэростат французского инженера Жиффари, конкурента легендарного воздухоплавателя Турнашона, способный одновременно поднимать 30-40 человек на высоту 600 метров. Однако не он явился «гвоздем» выставки. Свеча русского физика-изобретателя П. Н. Яблочкова стала общепризнанной сенсацией. Каждый посетитель стремился побывать в павильоне России, чтобы своими глазами увидеть новое освещение. Изобретатель охотно отвечал на все вопросы, демонстрировал свечи и необходимую для устройства освещения аппаратуру. Тем самым он утверждал честь и достоинство русского инженера, прославлял талантливость народа, сыном которого всегда себя считал. Имя Яблочкова замелькало по страницам газет и журналов, став известным всему миру. Парижская выставка способствовала тому, что свеча Яблочкова была признана величайшим для своего времени изобретением. С 1878 года развитие электротехники пошло стремительными темпами.

 

...Ностальгия — духоподъемное чувство в человеческой душе. Тоска по оставленной родине сделалась у электрического триумфатора Парижской всемирной выставки совершенно неодолимой.

 

В конце 1878 года Павел Яблочков вырвался из Парижа в Россию, наделав много финансовых ошибок и потеряв право на эксплуатацию собственного изобретения. В Петербурге на Обводном канале Яблочков вместе с компаньонами основал электротехнический завод. Благодаря этому «русский свет» начал понемногу озарять и Россию.

 

...Учитель Голубицкого Фома Петрушевский, профессор Петербургского университета, «засек» свечу Яблочкова еще на Лондонской выставке физических приборов осенью 1876 года. Вскоре после того он сделал сообщение об этом замечательном изобретении соотечественника на заседании Русского Физико-химического общества.

 

В зиму 1878-1879 годов Голубицкий едва ли встречался с Яблочковым — нет сведений о его поездках в Петербург. Однако он по газетам следил за каждым шагом великого изобретателя, общался в Москве с членами Общества любителей естествознания, археологии и этнографии (ОЛЕАиЭ), физический отдел которого во главе с А. Г. Столетовым существовал при Политехническом музее.

 

Примерно в то же самое время в конспиративной квартире на Невском проспекте народоволец Николай Кибальчич устроил завод по производству динамита для покушения на Александра 11.

 

...В начале 1879 года Павел Михайлович был переизбран на второй срок мировым судьей на своем участке Тарусского уезда. По закону на том же участке действовал еще и почетный мировой судья, который мог подменять участкового судью на время его отсутствия.

 

Мелких уголовных и гражданских дел по 5-му участку набиралось не так уж много, и почетный судья не слишком сопротивлялся, когда Голубицкий просил его о подмене на время выезда в Москву.

 

Одна из таких поездок весной 1879 года была связана с его участием в заседании физического отдела ОЛЕАиЭ, посвященном рассмотрению и критической оценке существующих микрофонов и телефонов.

 

Количество вариантов их конструкций стремительно увеличивалось. Помимо Эдисона и Юза предложили свои разработки несколько французских изобретателей, электрики из Германии, Австро-Венгрии. Судья из Тарусы к тому времени уже много сил потратил на исследование таких вариаций, и его сообщение на заседании физического отдела было выслушано с большим интересом.

 

Еще раз Голубипкий выступил на заседании физического отдела ОЛЕАиЭ в Политехническом музее в марте 1879 года — по просьбе А. Г. Столетова он рассказал о своих работах в области электростатики, показал конструкции электроскопов. И хотя профессор физики Московского университета одобрительно отозвался об электроизмерителях судьи из Тарусы, Голубицкий уже был полон решимости сосредоточиться на проблемах телефонии.

 

Телефонная связь быстро развивалась в передовых странах Европы и в США. Но Россия опять отставала... К тому же в 1879 году случился неурожай, грозивший голодом. В народе усиливалось недовольство властью, увеличивалось количество правонарушений. Крестьяне ждали передела земли по справедливости, однако министр внутренних дел Маков заявил, что нового передела не будет.

 

26 августа 1879 года народовольцы на своем съезде в Липецке вынесли смертный приговор царю-освободителю Александру II.

 

Примерно в ту же пору в Рязани, в городе на Оке, расположенном ниже Тарусы, двадцатидвухлетний сын лесничего К.Э.Циолковский сдал экстерном экзамены на звание учителя физики и математики уездных училищ.

 

В середине января 1880 года в Петербурге состоялось собрание членов Русского технического общества, на котором было объявлено о создании нового, VI отдела общества, призванного объединить электротехников России. В том же году был основан журнал «Электричество».

 

...Крестьянина Олонецкой губернии Батышкова в октябре 1879 года в Петербурге приняли на работу в Зимний дворец. Этот красивый и крепкий парень был известен как искусный столяр и лакировщик. Работал он усердно и весьма опрятно. Нравился начальству и дворцовой челяди добродушием и скромностью, забавлял неловкостью по части воровства.

 

В условиях особого режима наблюдения Батышков — в действительности это был известный народоволец Степан Халтурин, — вопреки общему для ремесленников стремлению что-то украсть из дворца, сумел натаскать туда «личного» сахару. Под видом сахара в свою комнатушку под царской столовой лже-Батышков доставил почти 50 килограммов изготовленного Кибальчичем динамита. Взрывчатку лакировщик дворцовой мебели хранил под подушкой; от ядовитых испарений динамита Халтурин испытывал страшные головные боли.

 

5 февраля 1880 года в Зимнем дворце раздался сильный взрыв, разрушивший помещение главного караула под царской столовой, в которой в тот день намечалось пиршество с участием государя.

 

Но Бог помиловал в тот раз императора Александра Второго.

 

У молодожена и сельского хозяина Голубицкого роились замыслы новых вариантов электроискровых машин, его будоражили перспективы сочетания электрической силы и промышленной эффективности труда, а также не давал покоя мировой успех тезки — Павла Яблочкова. Он был захвачен деловой перепиской с французскими фирмами относительно физических средств для электрических измерений.

 

В судьбе Голубицкого тоже соединились две идеи. По долгу происхождения он был государственным бюрократом, призванным служить для соблюдения законов в сырой и бедной российской действительности. По духу он был творческой личностью и метафизиком, искателем новых подходов в разрешении определенного типа физических противоречий. Это были проблемы, связанные с использованием электрических искр для хозяйственной практичности.

 

Высиживать долгие часы в помещении мирового суда, в то время как в мастерской мучились незавершенностью начатые приборы и подготовленные эксперименты, становилось невыносимо. Ему уже было тридцать пять. Молодость промчалась, а зрелые годы уносились еще быстротечнее. Нужно было спешить за успехом, заявить о себе, что-то придумать на благо человечества, приблизить для пропадающих в нужде и невежественности соотечественников светлое время технической цивилизации, вооруженной электричеством, озаренной электродугой, проникнутой электрической связью слабых токов.

 

Тридцатипятилетний мировой судья Голубицкий в феврале 1880 года подал прошение об увольнении с должности, чем удивил весь уезд и всполошил до приступов истерики молодую супругу.

 

... Это произошло в ту пору, когда Россия была охвачена полицейским сыском и гонениями, вызванными очередным покушением революционеров на жизнь самодержца. «Подтягивание гаек» в системе самодержавия началось немедленно. В связи с этим верноподанные тарусские чиновники стали намекать Голубицкому, что он покидает службу в тяжелую для государства пору. Жена-княгиня Евгения Ивановна, в девичестве Хавская, металась в рессорной бричке по Тарусе бледная, как мел, с немигающими карими очами в густо мохнатых ресницах. Павел Михайлович утешал ее в рыданиях, но оставался непреклонным.

 

Стремление жить для благородных проектов не покидало Голубицкого; в феврале 1880 года он решительно оставил нехлопотную и достаточно «хлеб¬ную» должность в уездном суде Тарусы. Кстати, его увольнение совпало по времени с заступлением на должность уездного учителя в Боровске Константина Циолковского.

 

Спустя несколько дней после праздника Крещения Господня в январе 1880 года, когда чуть степлилась кристальная морозность, экстерн-самоучка Константин Циолковский покинул родные берега Оки, выехал из Рязани в Калужскую губернию, в маленький городишко Боровск, куда был назначен учителем арифметики.

 

Боровск в жизни Циолковского — огромной важности этап. В течение двенадцати лет (с 24 января 1880 г. по 4 февраля 1892 г.) он жил и работал в Боровске: учительствовал, занимался научной работой, писал.

 

Город отдаляли от Москвы 80 верст. Такое же верстовое количество, но гораздо худшего качества простиралось от уездного Боровска до губернского центра Калуги.

 

Старинный посад возвышался на холмах на правом берегу реки Протвы. С левым берегом его соединял деревянный мост, который каждый год сносил весенний ледоход. Выше моста, в самом городе, в летнее время можно было переправляться вброд.

 

В восьмидесятые годы из 10 тысяч жителей уездного центра мещане составляли половину, а купцов было более двух тысяч. В городе среди кучных тенистых ясеней красовались девять церквей, сотня с небольшим каменных особнячков и более девятисот деревянных некрашенных, графитного цвета собственных домов.

 

Город во множестве населяли староверы и церкви в нем были преимущественно старообрядческие. Население в основном занималось садоводством и огородничеством. В Боровске помнили мятежного протопопа Аввакума и неистовую боярыню Морозову, а вот тихого учителя Федорова, преподававшего в шестидесятых годах словесность в начальном училище, немногие запомнили.

 

Со времен допетровского раскола в город из разных мест стекались последователи Аввакума и Морозовой. Возникли целые поселения раскольников. Из поколения в поколение передавались старинные заповеди. Ко времени вселения в Боровск молодого неженатого учителя Циолковского, раскольники-старообрядцы, ревностно сохраняя обычаи веры, жили замкнуто и сурово.

 

Учитель арифметики с аттестатом экстерна поселился квартирантом в небогатом домишке староверческого священнослужителя Евграфа Соколова. Домовладелец был мужчина незначительной физической крепости и невысокого роста, с длинной, но редкой серой бороденкой, бесхитростно улыбчивый, с желтыми от тихого пьянства глазами.

 

Плата за небольшую, с глиномазной штукатуркой комнатенку назначена была божеская, менее половины учительского жалования. А скоро и ту домовладелец не стал взимать. Потому что квартирант сделал брачное предложение Варваре Евграфовне Соколовой, дочери хозяина квартиры, бесприданнице и своей ровеснице. В доме тестя семьянин Циолковский с женой и народившимися детками Любовью и Игнатием прожили три года. В дальнейшем церковное староверческое начальство, доведенное до суровой решимости сведениями о нетрезвом слабоумии священника Евграфа Соколова, приняло меры. Духовного инвалида-пастыря перевели с понижением должности на службу в дальнюю волость, в глубинное сельцо Каменку.

 

...Астрономические исследования и вычисления, собранные в «Рязанской тетради», были продолжены молодым учителем в Боровске. В 1883 году в доме тестя была написана одна из первых работ в области космических исследований, названная «Свободное пространство».

 

В форме научного дневника Циолковский дает образное описание необыкновенных явлений в мире без воздуха, без опоры и без тяжести. Заметки свободны и эмоциональны, будто это личные впечатления наблюдательного путешественника в свободном пространстве. Упругостью заключенного в строках любовного ритма они напоминают стихи.

 

21 января 1881 года профессор физики Московского университета А. Г. Столетов был избран председателем физического отделения Общества любителей естествознания. Одновременно он стал и директором отдела прикладной физики Политехнического музея.

 

Выступая на заседании отделения физических наук Политехнического музея, Столетов говорил:

 

«Множество самых поразительных открытий и приспособлений появилось в новейшее время; множество специальных периодических изданий почти ежедневно приносят нам вести о новых удивительных успехах прикладной физики. Трудно становится уследить за всем этим; еще труднее среди громадного количества описаний, а отчасти и восхвалений и реклам, отличить истину от неправды, мишурный блеск от серьезной мысли, мимолетный успех от действительно важного изобретения, имеющего будущность».

 

К электротехнике, сила и могущество которой стали общеизвестны и бесспорны, устремилась, точно мухи на мед, целая туча бизнесменов. Еще бы — эта прикладная наука сулила возможность «делать деньги»!

 

Эксплуатацией богатства, открытого героями техники, занялись дельцы, именующие себя изобретателями, и просто хищники. А также игроки- пенкосниматели всевозможных мастей.

 

Электротехника стала модной наукой — настолько модной, что в ней уже появились во множестве шарлатаны и чудаки. Придумывалось, предлагалось и даже патентовалось множество всевозможных пустяковых электрических приборов и аппаратов.

 

Некий барон изобрел, например, электрические вожжи для лошадей.

 

Один предприимчивый бизнесмен заявил, что им изобретен способ передавать с помощью электрического тока по проводам вкус кушаний. Вера во всемогущество электричества была так велика, что это «изобретение» под названием «телегастрограф» всерьез обсуждалось в печати.

 

Угар алчности окружил электротехнику. В погоне за наживой пускались в ход все средства, вплоть до кражи чужих изобретений.

 

И в этой свистопляске рыцари долларов, франков, марок, фунтов и червонцев старались похоронить даже память о первооткрывателях, о творцах электротехники.

 

Русские электрики держались в стороне от капиталистического ажиотажа.

 

Они работали, они обогащали науку все новыми и новыми достижениями.

 

Много замечательных вкладов в науку об электричестве внесла и продолжала вносить физическая лаборатория Московского университета.

 

В 1880 году при Русском техническом обществе был организован знаменитый VI отдел — электротехнический, объединивший вокруг себя такие силы, как Яблочков, Лодыгин, Чиколев, Лачинов, Пироцкий, Шпаковский.

 

Вскоре в Петербурге, в научно-культурном комплексе на Фонтанке под названием Соляной городок была организована первая в мире электрическая выставка.

 

В том же году в России был создан журнал «Электричество», который явился центром передовой инженерной и научной мысли.

 

Электротехника, в которую внесли такой огромный вклад русские ученые, стала к началу восьмидесятых годов настолько большой наукой, что уже назрела необходимость в созыве Всемирного конгресса электриков. Летом 1881 года Политехнический музей и Московский университет делегировали Столетова на Международный конгресс электриков, собравшийся на Всемирной выставке в Париже.

 

Русской науке было чем гордиться, было что показать всему миру. Яблочков, Лодыгин и Чиколев создали электрическое освещение. Подвигами русских изобретателей и ученых электротехника вышла из стен лабораторий на широкую дорогу.