«Герой телефонного времени»

В 1886 году в Боровск приехал выпускник физического факультета петербургского университета, тарусский дворянин, владелец сельского «электрозавода» в Почуеве П. М. Голубицкий. Услышав от боровских жителей о «чудачествах» К. Э. Циолковского, Павел Михайлович навестил «чудака» и поразился убожеством домашней обстановки и богатством творческих замыслов педагога уездного начального училища.

 

«Беседа с Циолковским глубоко заинтересовала меня, — писал Голубицкий. — С одной стороны меня поражала крайняя простота приемов, простое дешевое устройство моделей, с другой — важность выводов. Невольно припоминалось, что великие ученые Ньютон, Майер и многие другие, часто из ничего не стоящего опыта приходили к научным выводам неоценимой важности. Да, впрочем, кто не знает, что дело не в цене скрипки, а в таланте музыканта! Однако ж и без струн играть нельзя, и реализовать Циолковскому его идею без денежных средств тоже невозможно».

 

Голубицкий много и настойчиво рассказывал Столетову о Циолковском. Знакомство всемирно известного ученого и учителя-самоучки из Боровска состоялось в 1887 году. Профессор физики с большим вниманием выслушал рассказ школьного педагога о попытках построить металлический воздухоплавательный корабль, посмотрел расчеты, доказывающие возможность создания гофрированного аэростата, полистал рукопись неизданной книги «Свободное пространство». Столетова удивило, как ясно Циолковский представлял себе состояние человека, находящегося в космическом пространстве в условиях невесомости. Александр Григорьевич спросил у автора, как человек может проникнуть за пределы атмосферы. Уездный учитель Циолковский, привычно ожидавший такой вопрос, взял лист бумаги и начертил схему межпланетного корабля.

 

Столетову не удалось перетащить талантливого изобретателя из Боровска в Москву. Но он реально содействовал переводу учителя физики и математики в губернский центр — в Калугу. Голубицкий предложил Циолковскому познакомиться с профессором Московского университета Александром Григорьевичем Столетовым и сделать сообщение о своих научных работах.

 

На заседании Московского «Общества любителей естествознания» в здании Политехнического музея Константин Эдуардович выступил с докладом о своем металлическом управляемом аэростате.

 

«Отнеслись ко мне довольно добродушно и сочувственно, в особенности Яков Игнатьевич Вейнберг, — вспоминал уже на склоне лет Циолковский. — Делали незначительные возражения, на которые легко было отвечать. Я не считал свою работу полной и даже просил не делать о ней отзыва, а только для пользы моего дела перевести меня в Москву. Мне это обещали, но перевод по разным обстоятельствам все — таки не состоялся».

 

Столетов передал рукопись «Теория аэростата» на окончательное рассмотрение профессору Московского Высшего технического училища и Московского университета Жуковскому.

 

Циолковский вошел в научную среду. Первое выступление на заседании «Общества любителей естествознания» оказало боровскому самоучке-учителю большую моральную поддержку и стимулировало на дальнейший творческий подвиг.

 

Когда Константин Эдуардович, рослый, светлолицый, с короткой стрижкой и шелковистыми усами и бородкой, весьма привлекательного вида мужчина 30 лет возвратился из Москвы в Боровск, случился пожар на съемной квартире, где «обреталось» полунищее семейство уездного педагога. Это было в доме Баранова на Калужской улице 23 апреля 1887 года. Погибло все имущество.

 

Собственности у Циолковских почти что и не было, если не считать интеллектуальную. Здесь то и понесли нестерпимый урон: погибли книги, то есть самое бесценно-драгоценное, сгорели модели аэростата и почти весь рукописный материал, за исключением рукописей «Свободное пространство» и «Теория аэростата».

 

В дальнейшем снимали приусадебный флигелек у зажиточного огородника Козлова — там потерпели наводнение.

 

Фантастические желания

После завершения философско-фантазийного трактата «Свободное пространство» к Луне обратились мысли преподавателя уездного училища К. Э. Циолковского.

 

Летом 1887 года, в каникулярную пору, Циолковский закончил фантастическую повесть «На Луне». Он нарисовал яркие и научно-правдивые пейзажи планеты — космического спутника Земли, до которого не смогли добраться герои романов Жюля Верна. Его «астронавты» смогли осуществить только орбитальный облет Луны.

 

Популярный обзор известных на то время сведений о Луне был помещен в одном из номеров «Известий общества любителей естествознания» за 1872 год. Это была одна из немногих работ о Луне на русском языке, из которой Циолковский мог почерпнуть необходимые сведения для фантастического описания лунной реальности.

 

В журнале Русского физико-химического общества в 1873 году была напечатана статья профессора Петербургского университета Ф. Ф. Петрушевского «План физического исследования поверхности Луны».

 

В своей работе известный русский физик, учитель Голубицкого, высказывал идеи, которые составили содержание лунных исследований на многие десятилетия вперед.

 

И эту статью Циолковский читал, будучи московским квартирантом и библиотечным энтузиастом самообразования. Его очень интересовало, из чего, из какого вещества состоит ближайшая соседка Земли, какие породы составляют лунные равнины и горы?

 

Петрушевский предлагал провести анализ отражаемого лунной поверхностью света и сравнивать эти данные с тем, как отражают свет различные земные породы. Для этого необходимо выполнить светоизмерительные — фотометрические — наблюдения, которые на ту пору были делом новейшим и сугубо научным. Чем больше яркость лунных фрагментов, тем лучше отражает внеземной «грунт» падающий на него солнечный свет. А это означает, что окраска лунной поверхности в месте наблюдения более светлая.

 

Кстати сказать, совершая пешую прогулку по Луне ХУ века, лирический герой Данте и его путеводительница Беатриче обсуждали различия в отражающей способности участков Луны. В «Божественной комедии» запечатлен терцинами, строфами из трех строк, научный диспут и беседы с бесплотными обитательницами зеркальной планеты.

 

В земной практике мы безошибочно на расстоянии — по одной лишь окраске вещества — определяем светлый песчаный берег реки от темного чернозема соседнего вспаханного поля.

 

Поляризацию света можно обнаружить только с помощью особых оптических установок. Физически это явление означает, что в поляризованном свете волновые колебания происходят только в одном направлении. В то время как в неполяризованном свете волновые колебания совершаются в разных направлениях поперек направления движения луча.

 

В том же году, когда Петрушевский опубликовал свою работу, астрономы из наблюдений определили, что вещество лунной поверхности поляризует отражаемый свет. Физик-теоретик из Санкт-Петербургского университета призывал энтузиастов вести исследования горных пород «как такими, каковыми они встречаются на поверхности Земли, то есть покрытыми лишаями, окислами железа и других металлов, так и в природе над различными породами и почвами, водою и снежными вершинами и даже над лесами и лугами». Такой призыв к активному изучению поверхности Земли как космического объекта не мог не взволновать жадного до научных подсказок сына рязанского лесного инспектора-таксатора Э. И. Циолковского.

 

Способ перемещения землян на Луну боровский автор фантастической повести еще не описывал. А жанр своего произведения он определил как «сон».

 

Лунные пилоты

Рассказы о полетах на Луну встречаются в самых древних литературных памятниках — в ассиро-вавилонском эпическом «Сказании о Гильгамеше», в древнекитайских, иранских и греческих легендах, в древнеиндийских поэмах. Транспортным средством для космического перелета чаще всего были большие птицы. Модуль «Орел» из США, доставивший на Луну в июле 1969 года астронавтов Армстронга и Олдрина, — как бы сородич огромного орла, на котором, как утверждается в мифе, летал на Луну вавилонский царь Этан. Героический Александр Македонский легендарно летал на Луну на грифонах, птицах-«дальнобойщиках». Поэтичен миф о полете Икара на крыльях из орлиных перьев, спаянных пчелиным воском,

 

Полет к Луне на унесенном бурей парусном корабле описал во втором веке нашей эры римлянин Лукиан Самосатский. В 1638 году поклонник Галилея писатель Ф. Годвин напечатал в Германии роман «Человек на Луне» — там смельчак Доминико Гонзалес добирался до Луны на дрессированных лебедях.

 

Помимо птиц, лошадей, искусственных крыльев, подъемной силы ураганов и вулканических выбросов в фантастических проектах полетов за пределы Луны часто полагались на волшебную силу фей или демонов, мистическую силу магов и астрологов.

 

Эффект исчезновения тяжести фантасты предвидели с давних времен. Едва ли не впервые он был предугадан в причудливой книге «Сон, или Астрономия Луны», изданной на латинском языке в городе Франкфурт-на-Майне в 1633 году. Автор этого сочинения — немецкий астроном Иоганн Кеплер (1571 —1630), убежденный последователь Коперника, открывший три фундаментальных закона движения планет вокруг Солнца. Вычисленные датским астрономом Тихо Браге (1546 — 1601) положения планеты Марс на небе дали возможность Кеплеру открыть законы движения планет.

 

Свою научно-фантастическую повесть «Сон» Иоганн Кеплер написал в конце ХVI века еще совсем молодым человеком, учителем по найму; продолжал над ним долго работать, но так и не успел напечатать. Рукопись, найденная в бумагах ученого, была опубликована его сыном.

 

 

...Фантастический рассказ о полете на Луну ученика Тихо Браге юного астронома по имени Дуракотус сопровождается обширными комментариями, которые в несколько раз превышают по объему описание самого путешествия и жизни героя на Луне.

 

Помимо птиц, лошадей, искусственных крыльев, подъемной силы ураганов и вулканических выбросов в фантастических проектах полетов за пределы Луны часто полагались на волшебную силу фей или демонов, мистическую силу магов и астрологов.

 

Космическая фантазия основана на математических выкладках. Кеплер удивительно точно вычислил расстояние между Землей и Луной, верно описал лунный рельеф (горы и впадины), движение Земли, заметные наблюдателям с якобы «неподвижной» Луны; объяснил, почему невозможно увидеть обращенное в противоположную сторону лунное полушарие и так далее.

 

Комментарии вместе с фантастическим «Сном» представляют собой научный трактат, полный гениальных догадок, перемешанных с суеверными измышлениями. Ведь тот же Кеплер служил астрологом у германского полководца Валленштейна и составлял для него гороскопы.

 

Три столетия назад в фантазийных экспедициях стали использоваться технические силы. Французский поэт Сирано де Бержерак в сочинении «Путешествие на Луну», написанном в 1649 году, предположил возможность использования для движения космического корабля последовательно взрываемых пороховых ракет. Кумир нашего Пушкина английский поэт Байрон в поэме «Дон Жуан», созданной в начале двадцатых годов Х1Х века, считал возможным достижение Луны за счет энергии пара. Американского писателя Эдгара По воодушевляла мысль о полете на воздушных шарах. Именно таким способом отправил он своих героев на Луну в 1835 году в рассказе «Необыкновенные приключения Ганса Пфаля». Французу Александру Дюма казалось вероятным бытие существ, способных отталкиваться от Земли — они-то и движут его космический корабль в сочинении «Путешествие на Луну», написанном в 1857 году.

 

Еще один француз Ашиль Аро уже в середине XIX века считал возможным для лунного путешествия использование ракетного аппарата.

 

В годы московского самообразования Константином Циолковским была прочитана и произвела сильнейшее впечатление на воспитанника библиотекаря Федорова дилогия французского фантаста и мастера-романиста Жюля Верна «Из пушки на Луну» и «Вокруг Луны». Проект Жюля Верна — наиболее конкретный. Соотечественник Ашиля Аро спустя два десятка лет поместил путешественников в пушечный снаряд, выпущенный из суперпушки под названием Колумбиада. Снаряд был не шаровой, а обтекаемый, конической формы.

 

«Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Ж.- Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума. Конечно, она ни к чему бы не повела, если бы не встретила помощь со стороны науки», — признавался К. Э. Циолковский в «Автобиографии».

 

«Кроме того,- писал он, уже будучи пенсионером, — мне представляется, вероятно ложно, что основные идеи и любовь к вечному стремлению туда — к солнцу, к освобождению от цепей тяготения, во мне заложены чуть не с рождения. По крайней мере, я отлично помню, что моей любимой мечтой в самом раннем детстве, еще до книг, было смутное сознание о среде без тяжести, где движения во все стороны совершенно свободны и безграничны и где каждому лучше, чем птице в воздухе. Откуда явились такие желания — я до сих пор не могу понять. И сказок таких нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения.

 

Может быть, остатки атрофированного механизма, выдохшихся стремлений, когда наши предки жили еще в воде и тяжесть ею была уравновешена — причина таких снов и желаний».

 

К концу девятнадцатого столетия астрономы разработали довольно совершенную теорию движения Луны. Были уже хорошо известны значения массы земного спутника и его размеры. Начинались первые опыты астрофизических исследований.

 

«Не видно ни растений, ни животных... Пустыня с черным однообразным сводом и с синим Солнцем-мертвецом. Ни озера, ни реки и ни капли воды!.. Нет ветра, который шелестит травой и качает на Земле вершины деревьев... Не слышно стрекотания кузнечиков... Не заметно ни птиц, ни разнообразных бабочек! Одни только горы и горы, страшные высокие горы, вершины которых, однако, не блестят от снега. Нигде ни одной снежинки! Вон долины, равнины, плоскогорья... Сколько там навалено камней... черные и белые, большие и малые, но все острые, блестящие, не закругленные, не смягченные волной, которой никогда здесь не было, которая не играла ими с веселым шумом, не трудилась над ними!»

 

Такой представлялась лунная панорама Константину Циолковскому, тридцатилетнему учителю физики и математики уездного училища в Боровске, когда в 1887 году он во внеурочное время, после того как жена Варвара на новой съемной квартире в доме «чесночника» Козлова уложит спать малых деток, писал научно-фантастическую повесть «На Луне». В том самом 1887 году, когда знаменитый американский изобретатель Эдисон, перебравшись в Вест-Орандж, создавал там завод по производству ламп накаливания и электрических генераторов. Рассказ в «фантазии» исходил от первого лица. Рассказчик вспоминал сон, в который он погрузился по причине простудного заболевания. Во сне вместе с другом-физиком совершались вояжи по поверхности естественного спутника земли — Луны.

 

 

...Константин Эдуардович Циолковский был на 10 лет моложе Эдисона, Яблочкова, Лодыгина и на 12 лет моложе телефонного изобретателя Голубицкого. И хотя Эдисон, как и Циолковский, с детства страдал от глухоты и не имел системного образования, личного знакомства между американским и русским самоучками-изобретателями не было. Эдисон не посещал Россию, а Циолковскому проще было добраться до Луны, чем до США.

 

О Павле Николаевиче Яблочкове Константин Эдуардович мог слышать от своего старшего друга-физика А. Г. Столетова, одного из первых энтузиастов Политехнического музея в Москве. О Лодыгине Циолковскому мог рассказывать бывший петербургский студент П. М. Голубицкий, ученик Ф. Ф. Петрушевского, с братом которого В. Ф. Петрушевским, Лодыгин проводил на Волковом поле в Петербурге сравнительные опыты с лампами накаливания и дуговыми светильниками.

 

Во всяком случае в повести «На Луне», написанной в Боровске в 1887 году, тридцатилетний Циолковский очень толково, с точными деталями рассказывает о приключениях с электрическим фонарем, которым путешественники освещали лунную расселину. «Ах! Неловкое движение — и лампа разбита, хотя угольная полоска продолжает светиться даже сильнее; будь это на Земле, она сейчас же потухла бы, сгорев в воздухе».

 

Из этой цитаты ясно, что автор повести имел четкое представление и о нити накаливания из волокон японского бамбука, и о необходимом для такой лампы вакууме.

 

Космическая точка зрения

«Какой вид! Здравствуй, Земля!.. Наши сердца бились томительно: не то горько, не то сладко. Воспоминания врывались в душу, — волнуется лирический герой повести. — Как была мила теперь и таинственна эта прежде ругаемая и пошлая Земля!.. Видим ее как бы картину, закрытую голубым стеклом. Это стекло — воздушный океан Земли»

 

«Видим Африку и часть Азии, Сахару, Гоби, Аравию! — сообщает об открытиях взгляда из космического пространства путешественник.- Страны бездождия и безооблачного неба!.. На вас нет пятен: вы всегда открыты для взора селенита. Только при поворачивании планеты вокруг оси уносятся ею эти пустыни».

 

Взор селенита — это космическая точка зрения разумного существа на Землю. Для лирического героя, при не проясненных обстоятельствах занесенного с Земли на Луну, он, этот космический «иновзор», вероятен, как разумная точка зрения.

 

«Моря и океаны темны, — продолжает обзор Земли землянин. — Но оттенки их различны, что зависит, вероятно, от степени их волнения и покоя. Вот там, может быть, на гребне волн, играют барашки — так море белесовато. Воды кое-где покрыты облаками, но не все облака белоснежны, хотя сероватых мало: должно быть, они закрыты верхними светлыми слоями, состоящими из ледяной кристаллической пыли.

 

Два диаметральных конца планеты особенно блестели: это полярные снега и льды.

 

Северная белизна была чище и имела большую поверхность, чем южная.

 

Белые бесформенный клоки и полосы — это облака... Если бы облака не двигались, то их трудно было бы отличить от снега. Впрочем, снега большей частью лежат глубже в воздушном океане, и потому покрывающий их голубой цвет темнее, чем эта окраска у облаков.

 

Снеговые блески небольшой величины мы видим рассеянными по всей планете и даже на экваторе — это вершины гор, иногда настолько высоких, что даже в тропических странах с них никогда не сходит снеговая шапка.

 

Это Альпы блестят!

 

Это Кавказские вершины!

 

Это Гималайский хребет!»

 

 

...Без всплеска морской воды опустился 21 июля 1969 года по земному календарю на поверхность лунного моря Спокойствия золотисто блестящий жук с четырьмя лапами и коробчатым туловом. У жука были светящиеся глазки-иллюминаторы и притороченная к одной из лап лестница в девять ступенек.

 

Посадка американского лунного модуля «Орел», отделившегося от космического корабля «Аполлон-11» и спустившегося с окололунной орбиты, произошла в юго-западной по земным понятиям координат части Моря Спокойствия между кратерами Сабин и Маскелайн.

 

Астрономы ХУ11 века, разглядывавшие Луну через двухлинзовые телескопы-рефракторы, назвали морями лунные пространства, имевшие гладкую поверхность в пределах округлых контуров. Поверхность Моря Спокойствия в реальности оказалась абсолютно безводной и весьма даже неспокойной. Экипаж «Орла» потратил много времени, нервов и бесценного горючего, чтобы, наконец, вцепиться в относительно ровный пятачок поверхности соседней планеты.

 

Командир корабля «Аполлон-11» Нил Армстронг открыл люк посадочного модуля и в надутом скафандре, с водолазной медлительностью, подстраховываемый пилотом лунного модуля «Орел» Эдвином Олдрином, выполз из люка и утвердился на верхней ступеньке лестницы.

 

Олдрин включил телекамеру. На экранах земных телевизоров появилось изображение безликого Армстронга в гермошлеме с позолоченной «витриной», с похожим на холодильник ранцем за спиной.

 

Оглядевшись, командир начал спуск по лестнице, притороченной к посадочной опоре. Последняя не доставала поверхности чуть ли не на метр, но Нил смело спрыгнул обеими ногами и не увяз в пыли.

 

Армстронг потоптался на лунной тверди, произнося знаменитую фразу о том, что его маленький первый шаг по Луне — огромный шаг всего человечества. Потом бочком отшагнул от опоры. За ним тянулся специальный фал, с помощью которого остававшийся в кабине Олдрин мог втянуть командира обратно в случае неожиданной опасности. Однако Армстронг ступал незыблемо. И никто на него не нападал.

 

Спустя некоторое, обусловленное программой время вышел из «Орла» и его пилот Эдвин Олдрин. Прежде всего астронавты должны были укрепить на поверхности Луны американский флаг и набрать страховой запас камней.

 

 

...Как мало все-таки ошибался в 1887 году К. Э. Циолковский, описывая в фантастической повести панораму Луны, в сравнении с тем, что увидели там первые земляне в 1969 году!