Глава 1.7 Инициативы Короля
Вопрос по психологии
Во дворе техникума, на пути к флигелю литейной мастерской был неказистый, оббитый выцветшим кумачом стенд «Лучшие люди Саратовского индустриального техникума». С весны 1953 года там коробилась черно-белая карточка на тонкой фотобумаге, а под портретом паренька со вздыбленным зачесом соломенных волос было напечатано на канцелярской машинке «Мерседес»: «Отличник учебы, член бюро ВЛКСМ Ю. А. Гагарин»
Не раз приходилось преподавателям слышать об участии Гагарина в рейдах комсомольцев-оперативников, помогавших милиции.
Однажды Юг шел вечером в общежитии и в переулке услышал крик. Бросился на помощь. Перепуганная насмерть девушка с трудом объяснила, что после работы она возвращалась из трамвайного парка, а какой-то хулиган в тюбетейке, с длиннющей бритвой в руке напал, вырвал у нее плетенную из тростника сумку с деньгами и ключами от дома и скрылся.
Юг побежал в указанную сторону. Нагнал патлатого грабилу возле водоразборной колонки в Шелковичном переулке и вступил там в схватку с вооруженным бритвой злоумышленником. Умелым приемом выбил из его руки «писку», сделал ногой подсечку и завалил наземь.
Тростниково-скрипучая светложелтая. «кашолка» была возвращена потерпевшей вагоновожатой Валентин Чистоклетовой.
На уроке психологии Гагарин задал вопрос преподавательнице Надежде Святославовне насчет мотивации злого умысла и вообще, откуда берутся негодяи и хулиганы? Белолицая красавица-психолог белорусской национальности разволновалась, зарделась, отвечая. Она говорила: «Дзиалектыческий материализм учит, что преступность имеет социальные корни, которымы являются пережитки дорэволюционного прошлого».
А в стенгазете появилась заметка:
«20 мая 1953 года группа хулиганов, вооруженных опасными бритвами, ограбила гражданку Чистоклетову, которая после смены возвращалась из трамвайного парка домой. Вагоновожатая обратилась за помощью в студенческое общежитие Индустриального техникума на Мичуринской улице. Среди дежуривших был Юра Гагарин. Смелые, быстрые парни-баскетболисты выбежали в лунную ночь, кинулись по Советской улице и нагнали налетчиков. Те надеялись скрыться до утра в Детском парке. Хулиганов обезоружили, повязали и сдали в милицию».
...Вдоль по прямой Астраханской улице от начала у Товарки до конца на Сенной площади тянулись кучные заросли сирени. В некоторых местах эти посадки были непроходимыми: присядешь на корточки и, заглянув под кружевной наряд листвы, увидишь корявое многостволье, учащенное до непроглядности.
Между посадками, над которыми угрюмыми переростками сутулились ясени, и мостовой лежали трамвайные рельсы; по ним бегали голубые, с помятыми боками вагончики. Зимой в трамвае, ходившем туда и обратно от кольца у железнодорожной станции, до кольца возле Крытого рынка, бывало холоднее, чем на улице, летом пассажиры задыхались от пыли. Ножки скамеек извивались чугунным литьем; грубым сукном послевоенных лет были отполированы деревянные сиденья.
В мае зацветала в посадках сирень. Верхушки кустов как бы обвевались лазурно-розовым спокойным пламенем. Цвет был обильным, как первый снег.
Утром Владик перебегал мостовую из брусчатки, перескакивал через заросшие лебедой трамвайные рельсы и ломал оперенные цветами ветки «бульварной» сирени. Уже не торопясь, зарываясь лицом в прохладный от росы букет, нес сирень домой. На подоконниках в комнатах, на кухонном столе в банках с водой стояли букеты.
Неудивительно, что в такую пору могли прийти в голову счастливые мысли. Однажды Владика осенило: если подарить вагоновожатой Вале букет сирени, то она, пожалуй, разрешит прокатиться на трамвае бесплатно и, может быть, даже пустит в кабину.
У Вали была толстая светлая коса; она так укладывала ее вокруг макушки, что издали казалось, будто к голове задорно пришлепнута беличья шапка. Она носила бусы из мелких серебристых шариков и голубые стеклянные сережки — под цвет глаз. Одевалась просто: ситцевое платье с коротким рукавом или светлый трикотажный свитерок с высоким воротом. И все же мальчишки с Астраханской и перекрестных Шелковичной и Рабочей улиц считали Валю первой красавицей и гордились, что она водит самый уважаемый трамвай маршрута «А».
От Товарки до Крытого рынка и обратно у двери Валиной кабины торчали, сменяя друг друга, ухажеры, стараясь рассмешить Валю разными шуточками. Она же только неприступно хмурила темные брови. Трамвай катился вдоль цветущих посадок, но почему-то никому из парней не приходило в голову подарить Вале хотя бы веточку сирени.
Федун Мочкин пытался закрутить с Валей любовь. В плечах он еще был по-мальчишески узковат, но уже вытянулся в мужской рост; над верхней губой пыжились редкие волоски, а лоб и впалые щеки Федуна были красноватыми от прыщей — точно лицо надраили теркой. Владик старался не попадаться ему на глаза. Никогда не пройдет мимо: остановит, заставит вывернуть карманы штанов. Если окажется рубль, который мать дала на кино, заберет себе. Если ничего не найдет, так сам даст щелбана по макушке. У него ловко выходило: зацепит средний палец большим и, взмахнув кистью, посадит щелчок так больно, точно камнем стукнет.
Один раз, когда Владик ехал с билетом в переднем вагоне, видел, как Мочкину досталось от Вали. Просунув голову в щель между дверью и косяком, он, должно быть, старался рассмешить Валю. А Владику смешно было смотреть на его тощий зад и похожие на картофельные росты ноги в узких брючках и ботинках на толстенных подошвах.
На остановке у павильона «Пиво — воды» Федун вдруг отпрянул назад, точно ему в лицо брызнули кипятком. Дверь распахнулась, показалась Валя, вставшая со стула-вертушки.
— Покажи-ка свой билет, — требовала она, указывая пальцем в Федуна.— Зайцем ездишь, а туда же, про чувства! Брысь отсюда, пока в милицию не сдала!..
...Взбежал на пригорок и понесся навстречу Валин трамвай. Между синеватых рельсов торчала полынь; она была закапана мазутом и обхлестана; шпалы лежали вкривь и вкось, рыжие, гнилые. Мотались и подпрыгивали сцепленные жестяные вагоны. Валя из-за стекла зорко всматривалась в путь. Руки раскинуты: в левой скорость, в правой — тормоз. А за спиной ведущий и ведомый вагоны, набитые мешками, авоськами, кошелками и едущими с базара людьми.
Владик держал букет над головой, и помахивал, как флагом.
— Ладно, так и быть, прокачу,— сказала Валя, когда трамвай остановился.— Только до Детского парка, дальше диспетчерская — меня ругать будут.
До кинотеатра «Победа» было всего две остановки: Шелковичная и Рабочая.
Она взяла букет и спрятала лицо в сирень. В тот день Владик впервые заметил, как меняются глаза у женщин, когда им дарят цветы. Валя вскинула голову — ее лицо точно омылось. Прижав сирень к груди, улыбнулась. Конечно, не ему она улыбалась — что был для нее мальчишка-пятиклассник Владик Ивановский, сын инженера-литейщика с завода «Серп и молот»!
На остановке возле Детского парка Валя еще раз понюхала букет.
— Ну, вылетай!
— Еще прокатишь?
— Приноси сирень — и, может быть, когда-нибудь...
...Мягкие светло-зеленые сердечки листьев сирени округлялись и темнели. Все меньше оставалось метелок с бутонами: они превращались в пушистые соцветия. Праздник продолжался, он достиг высшей точки: каждый куст в посадках был объят бесшумным пожаром цветения...
Пока Владик ждал Валин трамвай, перебрал весь букет, но нашел только одну «пятерку».
В кабине он протянул ладонь с крошечным цветком-звездочкой вагоновожатой:
— Вот, съешь!
— Ой, счастьице нашел! — обрадовалась Валя. Но не взяла «пятерку».
— Счастье не дарят, нужно искать самой.
Цветочек был горьким. Но горечь недолго держалась во рту — очень уж маленькой была та сиреневая звездочка.
У Валентины была привычка — напевать во время работы. Как раз хватало одной песни от остановки до остановки. На следующем перегоне пела уже другую песню.
— Валя, сказать, какая у меня мечта?
Вагоновожатая посмотрела на малого из Детского парка с любопытством.
— Вот кончу школу и тогда поступлю в летное училище. Буду на реактивных летать!
— Все пионеры хотят в летчики. А вот у меня старший брат Иван на торпедном катере воевал и погиб на Балтике... Как будто других профессий нет!
— Валь, а у тебя мечта?
— Есть...
— Какая?
—Счастьице найти,— сказала она, и в улыбке обнажила верхнюю корону ровных белых зубов..
Тут Владик решился на главный вопрос.
— Валь, скоро выйдешь замуж?
Ее улыбку словно встречным ветром сдуло.
— Ну, даешь! Кто ж тебе сообщил?
—Вчера видел, как с индустриком Юркой в кино под ручку ходила!
— Да? — Валя, поджав губы, строго взглянула на Владика. — Ну и что?
Приближалась остановка «Детский парк», за которой следующая — «Михайловская улица», а там — диспетчерская. Времени на колебания не оставалось. Собравшись с духом, Владик выпалил:
— Ты не спеши, Валь, еще подумай!.. Он уедет после техникума куда-нибудь в Сибирь по распределению — и жди его... А я реактивным летчиком буду! У них знаешь какая форма!.. Подожди меня, Валь, я на тебе обязательно женюсь, честное слово!
Малиновые губы Валентины сжались в сердечко, она вскинула плечи, угнула обвитую пышной косой голову, но сдержалась, не захохотала.
Королёв
Было бы странным, если бы человека по фамилии Королёв не прозывали в России Королём. Однако Сергея Павловича Королёва ещё чаще называли СП. Так было принято среди инженеров-технократов.
Что касается космических инициатив Главного конструктора ракет, то в конце сороковых орбитальные полеты и для самого Короля были тогда еще далекой мечтой.
Ученый-космонавт К. П. Феоктистов ярко и «портретно» вспоминал своего шефа Короля: " Я приехал в НИИ — 88 на стажировку в 1953 году. Тогда и произошла моя первая встреча с Сергеем Павловичем. Собрали нас в небольшой комнате — вошел он, живой, энергичный, решительный и... полный. А я, надо сказать, толстяков тогда почему-то не то чтобы не любил — не принимал всерьез. И поэтому при первой встрече Король (так его за глаза называли в КБ) мне не понравился.
Прошло какое-то время, прежде чем до меня дошло, что ему как организатору разработок в нашей области и равных-то не не было«.
В молодые годы Сергей Павлович был пилотом-планеристом и летчиком, сам конструировал и строил планеры (на его планере «Красная звезда» была впервые в стране выполнена мертвая петля) и самолеты, разрабатывал крылатые ракеты и ракетопланы. На созданном им РП-318 в 1940 году был осуществлен первый в стране ракетный полет человека в атмосфере — реактивная тяга.
А потом Королев стал зачинателем на практике принципиально нового научно-технического направления — ракетно-космической науки и техники.
Сергей Павлович обладал трезвым инженерным умом и понимал, что главное — быть на острие работ, то есть обращать внимание на спорные технические проблемы, объективно анализировать неудачи и принимать решения во-время, не откладывая и не уклоняясь от этой обязанности.
В спорных случаях Королев предпочитал устраивать столкновения сторон или предлагал разработать несколько вариантов для обсуждения. Он умел «провоцировать» плодотворные споры и дискуссии. При этом легко схватывал суть дела и проникал в самые его глубины.
Любил он, например, такой метод поиска решения в спорной проблеме. Выступит на совещании с разгромной критикой какого-то варианта, а потом слушает и смотрит: найдется ли кто такой отчаянный, чтобы возразить и оспорить доводы самого Королева.
Если предложение было дельным, серьезным, защитник непременно обнаруживался. И тогда Королев вдруг сам становился на его сторону. Назывался этот метод «развалить избу». Есть у идеи настоящий хозяин — он во весь рост встанет на ее защиту, а если нет, то, значит, идея действительно ничего не стоит.
Решения принимались Королевым так, что у людей всегда было ощущение, что оно общее, коллективное. Хотя весь груз ответственности он брал на себя. Он умел добиваться от сотрудников выполнения обязанностей и обязательств в кратчайшие сроки. При этом нередко применял распространенный тактический ход: первоначальные сроки давал чрезвычайно сжатыми. Конечно, частично они срывались, потом корректировались, но в целом работа выполнялась очень оперативно.
Деловые отношения он строил на личной ответственности. При том подчеркивал: дело не в том, что я приказал, а ты выполнил. Главное, что ты со мной согласился, значит, взялся сделать. И коли ты порядочный человек, то сделаешь непременно.
Как руководитель Королев был осторожным и предусмотрительным человеком. Проявлялось это прежде всего в тщательном планировании, которое велось таким образом, чтобы в любой момент была возможность сманеврировать средствами, перераспределить силы. Не любил он связывать себе руки тем, чтобы каждому наперед предписывать все работы, всегда оставлял за собой возможность «рокировки» ценных «кадров» с одного участка на другой в случае необходимости.
Разговоры о спутнике
В 1954-м году в Советском Союзе приступили к разработке межконтинентальной баллистической ракеты, ее двигателей, системы управления, а также стартового устройства и наземного оборудования. Тогда же были выполнены основные исследования и вычисления по искусственному спутнику Земли. Это давало право С. П. Королеву обратился в Правительство за разрешением начать конструкторские разработки.
В историческом документе — письме в ЦК КПСС и Совет Министров СССР, датированном 26 мая 1954 года, Главный конструктор НИИ-88 писал:
«По вашему указанию представляю докладную записку тов. Тихонравова М. К. „Об искусственном спутнике Земли“...
Проводящаяся в настоящее время разработка нового изделия с конечной скоростью около 7000 м/сек позволяет говорить о возможности создания в ближайшие годы искусственного спутника Земли».
В отчете о научной деятельности за 1954 год члена-корреспондента АН СССР С. П. Королева есть такие строки:
«В настоящее время все более близким и реальным кажется создание искусственного спутника Земли и ракетного корабля для полетов человека на большие высоты и для исследования межпланетного пространства... Необходимо было бы развернуть работы, связанные со всем комплексом вопросов по созданию искусственного спутника Земли (ИСЗ), поначалу в самом простом варианте...»
...Король мечтал о спутнике давно. Накапливал опыт, знания, информацию о самых последних достижениях в разных областях техники. В январе 1954 года начинает неспешную, но упорную, неотступную работу по консолидации всех «космических» сил.
Многие годы С. П. Королев тесно сотрудничает с «космиком» М. К. Тихонравовым, с его группой. Ведет переговоры с академиком физики и математики М, В. Келдышем и с его «мальчиками». Причем иногда силы эти не сразу сами узнают, что они — «космические». Цель Короля: соединить Келдыша с Тихонравом.
Для выполнения своих потаенных планов Сергею Павловичу нужна поддержка астрономов. Он вовлекает в «процесс» С. Н. Вернова, который. Следуя по «звездному» пути, сделает великое открытие — докажет существование внешней зоны радиационного пояса Земли.
Астроном Б. В. Кукаркин занимался своими переменными звездами и еще не ведал о том, что через несколько лет Королев затянет его в работу по созданию искусственной кометы.
Даже такого осторожного и осмотрительного человека, как физик П. Л. Капица, Сергей Павлович сумел увлечь своими планами.
— Я не знаю, что нам конкретно может дать спутник, — сказал Петр Леонидович, — но я знаю, что все новое рождает новое, и спутник даст нам новые открытия.
Весной 1954-го академик-математик М. В. Келдыш несколько раз встречался с А. Н. Несмеяновым, Президентом Академии наук СССР, предложил его вниманию доклад Тихонравова о спутнике. Резолюция была энергичной и положительной. А затем Несмеянов принял Короля, Келдыша и Тихонрава и высказал «космикам» полное одобрение.
Так Королю удалось поэтапно повернуть к космосу академические умы. Куда труднее было убедить артиллерийских генералов, администраторов, министерских чиновников, партийных аппаратчиков.
Первый раз Король говорит о спутнике с министром оборонной промышленности СССР Дмитрием Федоровичем Устиновым в феврале 1954 года. Министр сдержан, но удалось убедить его хотя бы посмотреть бумаги Тихонрава.
Сам Тихонрав послал свой доклад маршалу Василевскому и получил воодушевляющую резолюцию.
Заручившись поддержкой Академии наук, Король буквально на следующий день после беседы у Несмеяна отправляет запросы в Совет Министров, в Госплан и в Министерство оборонной промышленности. К письмам Сергей Павлович прилагает переводы из американских журналов: смотрите, насколько это серьзно, нас могут обогнать.
А ракета Р-7 существовала пока только на бумаге. И еще не ставился вопрос о полигоне для межконтинентальных ракет.
...В начале 1956 года было решено группу Тихонравова, (включая и сектор Феоктистова) перевести из НИИ-4 в КБ Королева.
«Реактивный» генерал А. И. Нестеренко ни за что не отпустил бы своих «космиков». Но ему уже было доверено командовать военными силами на ракетном полигоне «Тюратам» в Казахской ССР, на краю пустыни Кызыл-Кум.
Исследования по полету человека на ракетном летательном аппарате начались в КБ Королева еще до прихода Тихонрава и ФКП. Рассматривался, однако, вопрос не орбитального полета, а баллистического на большую высоту.
Чуть позже одна из групп у Королева начала изучать возможность создания орбитального пилотируемого аппарата, причем крылатого. Но выяснилось, что тут ждут огромные сложности, связанные с аэродинамикой и теплозащитой.
Ракетный полет по высотной или баллистической траектории технически несколько проще, чем орбитальный, но он мало что дает в плане изучения условий космического полета, поскольку длительность невесомости при вертикальном пуске всего несколько минут. В то время как даже один виток по орбите — это полтора часа невесомости.
Американцы в своем проекте пилотируемого корабля «Меркурий» не обошли этап полета по баллистической кривой. Прежде чем запустить космонавта на орбиту, они дважды уже после полета Юрия Гагарина — 5 мая и 21 июля 1961 года — осуществили такие полеты (они их называли суборбитальными).
Состояние невесомости длилось около 10 минут, и никаких исследований на борту космонавты практически осуществить не смогли. Это были чисто испытательные полеты.
