«Разведчик лунных берегов»

Глава 11. Московский автор

Квартиранты в Завершье

Метельным февральским вечером 1892 года небольшой обоз с лубяным возком во главе и с кузовком с домашним скарбом следом остановился у северной городской заставы. В возке окоченелыми статуями теснились люди. В Калугу прибыл назначенный сюда учителем геометрии и арифметики в уездное училище Константин Эдуардович Циолковский с беременной женой Варварой Евграфовной и детьми младшего гимназического возраста. В домике рядом с Георгиевским, что за верхом, храмом встретила новых жильцов сама приветливая домовладелица госпожа Тимошина, которая проводила в квартиру и напоила горячим чаем. Так начался для будущего корабельщика космоплавания самый плодотворный в творческом отношении, полный жизненных перипетий и сложностей «калужский период».

Исполнительный и добросовестный Константин Эдуардович каждый день ходил на службу в Калужское уездной училище, расположенное в старом двухэтажном здании на улице Воскресенской. Рослый и основательный горожанин из дворян, в вицмундире и в очках, из-под которых строго смотрели вдумчивые серые, под широкими надкрылиями век выразительные глаза, он преподавал ученикам третьего класса основы геометрии, а во втором — начала теории чисел, то есть арифметику.

Маршрут пешеходства на службу с первых дней сложился непоколебимо. Вначале, помахивая тростью, бывший боровский учитель в крылатке с застежками в виде львиных профилей шагал по Георгиевской улице в Завершье, оставляя за спиной величественную, рдяного покраса архитектуру пятиглавого храма с возвышенной шатровой колокольней. Далее через Чертов мостик над истоком Березуйки, затем приовражными переулками он выходил на утопавшую в садах Воскресенскую улицу. Обратно же Циолковский удлинял свой пеший путь: заходил в магазины, расположенные в Гостиных рядах, особенно на «толкучку», где нередко разыскивал нужные для опытов материалы. Потом через Каменный мост над пропастью Березуевского оврага неторопливо возвращался в Завершье, к многодетному семейству в собственном домике мещанки Тимошиной на Георгиевской улице.

Семья стала обживаться на новой квартире. Правда, хозяйка не пускала детей в сад, и они вместе с соседскими детьми вынуждены были играть в ограде Георгиевской церкви. Но это не очень огорчало гимназистов Любашу и Игнатия, младших Сашу и Ванечку, а грудничку Леонтию все равно было, где его пеленали: на берегах синезеркальной Протвы либо Оки синеокой.

Иногда Циолковских навещали старые друзья-боровчане, прежде них перебравшиеся в губернский центр: учитель Еремеев с супругой Варварой Алексеевной, холостяк доктор Ергольский, педагог Казанский с женой Леонилой Ивановной.

Калужские храмы

Возникнув как пограничная крепость, Калуга росла и развивалась вокруг своих церквей, которые с древности занимали господствующие высоты в городе. Церкви скрепляли город, с их помощью приезжий легко находил дорогу, ими замыкались многие улицы. Весьма живописными в губернском центре были некоторые древние улицы, достигающие оврагов и продолжающиеся по другую сторону, поднимаясь в гору. Особенность старинного склада калужской архитектуры в том состояла, что, находясь в срединных улицах города можно было с перекрестков видеть по три храма.

Большая часть и ныне существующих калужских церквей была построена в конце XVII — первой половине XVIII веков.По описи тех времен в Калуге было около трех десятков храмов, из которых Троицкий собор, храмы Алексия Митрополита и Николая Чудотворца находились в крепости, а остальные на посаде.

Храмы «на песку» Георгиевский и Одигитриевский — встали навеки в Завершье и дали названия слободским улицам Георгиевской и Одигитриевской. Циолковские, поселившись в домике напротив Георгиевской церкви, из-за гражданского кодекса для квартирантского статуса стали прихожанами храма на Одигитриевской, снижавшейся от «верха» к Оке параллельно с Коровинским спуском.

Накануне Октябрьской 1917 года революции в Калуге действовало 47 храмов — 29 приходских, 12 домовых, 2 военного ведомства и 4 монастырских.

Домовые храмы прекратили свое существование в 1918 году согласно принятому в октябре того переворотного года постановлению Калужского губисполкома. С 20-х годов 20 века постепенно стали закрываться приходские храмы. Много церквей было закрыто к началу 30-х годов, в том числе и величественный Храм Иоанна Предтечи, в котором в 1929 году отпели Героя труда РККА генерала артиллерии Леонида Васильевича Чижевского. К началу Великой Отечественной войны в городе осталось всего 2 действующих храма: Георгиевский за верхом собор и храм в честь святителя Николая на Козинской улице.

На сегодняшний день из 29 приходских храмов, действовавших в Калуге, сохранилось 20 храмов, из них 12 восстановлены для совершения служб и ритуальных действований.

Печатные издания К. Э. Циолковского 1892 — 1893 годов.

Аэростат металлический, управляемый. Москва, издание. С. Е. Черткова, 1892 год, 83 страницы, 16 рисунков автора.

Это первое печатное произведение Константина Эдуардовича о дирижаблях было издано при поддержке друзей Циолковского: С. Е. Черткова, И. А. Казанского, А. А. Спицина, Н. П. Глухарева и брата — А. Э. Циолковского. В нем развиты тезисы первого публичного доклада боровского геометра в 1887 г. в Москве на заседании Общества любителей естествознания. В брошюрке подчеркивалось, что оболочка предлагаемого металлического аэростата должна быть способной изменять объем. Ее следовало изготовлять из тонкого листового гофрированного металла (жесть, латунь). Рассмотрены были также вопросы об эксплуатации дирижаблей и их роли в транспорте.

Аэростат металлический, управляемый (выпуск 2). С таблицей чертежей и примечаниями. Калуга, 1893год, 112 страниц, 14 рисунков автора. Издано при участии прежних лиц и калужанина В. И. Ассонова.

Книга собой представляла продолжение московской публикации под тем же названием. Она содержала 12 глав, поясняющих принципы устройства металлического дирижабля и преимущества его перед дирижаблями других систем.

В 1893 году учитель из Калужского уездного училища опубликовал в московском журнале «Наука и жизнь» статью «Тяготение как главнейший источник мировой энергии», в которой доказывал, что причиной, заставляющей Солнце так ярко сиять, является процесс постоянного сжатия нашего светила, которое, в свою очередь, является следствием его огромной массы.

Текст был подготовлен по докладу общему собранию Нижегородского кружка любителей физики и астрономии, сделанному от имени Циолковского 27 апреля 1893 г. И. И. Шенроком. В этой работе были рассмотрены явления сжатия небесных тел, выведены законы выделения тепла светилами.

Возможен ли металлический аэростат? Москва, журнал «Наука и жизнь», 1893 год, № 51 — 52, стр. 806–809, 2 рисунка автора.

Изложено содержание книги «Аэростат металлический, управляемый», даны рисунки и описание строившейся в то время Циолковским модели, поясняющей устройство его дирижабля и работу отдельных частей.

На Луне. Фантастическая повесть. Москва, издание Сытина, 1893 год, 48 страниц, 4 рисунка Гофмана. Бесплатное приложение № 10 и № 11 к журналу «Вокруг света» за 1893 г.

Автор описывает приключения учителя геометрии из Боровска, путешествующего во сне по Луне вместе со своим товарищем, профессиональным физиком. Описаны картины поверхности Луны и различные явления, наблюдавшиеся путниками.

В журнале «Вокруг света» в 1893 году была опубликована работа французского популяризатора астрономии Фламмариона «Конец мира», за которую Циолковский посчитал его мистиком.

Фламмарион и Жюль Верн

Мысли самого Константина Эдуардовича о космических полетах, продиктованные высшей гуманной целью, не понравилось рецензенту столичной газеты «Неделя».

Этот москвич с «широким» кругозором разразился ироничными шуточками в адрес безвестного калужанина: «Лавры Фламмариона не дают спать г. Циолковскому. В подражание французскому ученому г. Циолковский также пишет фантазии на научные темы... Но брошюра г. Циолковского написана туманно и сбивчиво, лишена всякой поэзии; что касается научных данных, крайне не точна».

Придерживаясь скептической точки зрения, рецензент не понял ни задачи калужского учителя математики, ни его творческого метода популяризации — через описательную форму фантастических явлений доказать реальность мыслей о возможности освоения космического пространства при помощи особых космических снарядов.

Свою материалистическую точку зрения Циолковский противопоставил мистической и мизантропической точке зрения Фламмариона как магистра-астролога и мага, хотя и был тот просвещенным астрономом.

Фламмарион, замечательный французский естествоиспытатель и астроном-публицист, родился на 15 лет раньше Циолковского во Франции, в городе Монтиньи-ле-Руа, в небогатой семье. В год рождения Циолковского юный самоучка-астроном закончил работу над рукописью научного сочинения «Всемирная космогония», которая так и не была опубликована, но дала проростки позднейшим всемирно известным сочинениям увлеченного юноши. А через год шестнадцатилетний Камиль был избран президентом созданной по его инициативе «Академии юных» и прочитал на первом заседании таких же как он, страстных самоучек астрономии научный доклад на тему «Чудеса природы».

В 1872 году, когда пятнадцатилетний Костя Циолковский приехал незванным гостем с берегов Камы учиться в Москву, тридцатилетний Фламмарион издал труд «История неба».

В год написания Циолковским в Боровске фантастической повести «На Луне» Фламмарион был избран президентом Астрономического общества Франции. В 1889 году французский популяризатор науки опубликовал фантастический роман «Урания», а в год переезда Циолковских в Калугу в Париже вышел из печати научный трактат Фламмариона «Планета Марс и условия обитания». В 1893 году было опубликовано получившее широчайшую известность мистическое сочинение французского астронома-любителя «Гибель миров».

...Московский профессор Н. И. Моисеев посмотрел на фантастическую повесть «На Луне» калужского учителя геометрии одобрительным взглядом. В своем предисловии к его научно-популярным очеркам Моисеев советовал читателям быть осторожным: не все принимать за истину в описании ряда фантастических явлений, хотя «рассказ автора прост и читается не без интереса» и считал, что в отдельных случаях читатель «не найдет ничего, не соответствующего действительности».

Вопросы Ассонова

Мысли о полетах в космических пространствах были заветным ориентиром скромного учителя Калужского уездного училища.

Первый его калужский товарищ и коллега по литературному направлению В. И. Ассонов был председателем ученой архивной комиссии. Автор нескольких книг о великих политиках и ученых, он часто спрашивал у Циолковского, что именно побудило в нем желание побывать на Луне.

— Мне кажется, первые семена мысли и стремление к космическим путешествиям заронены были и заложены во мне известным фантазером Жюль Верном, — признавался Константин Эдуардович. — Это он пробудил работу моего мозга в направлении ближнего космоса. Явились желания, за желаниями возникла деятельность ума. Конечно, такая активность моего разума ни к чему бы не повела, если бы не помощь со стороны науки.

Кроме того, мне представлялось, вероятно, ложно, что основные идеи и любовь к вечному стремлению туда — к Солнцу, к освобождению от цепей тяготения в пространстве Вселенной во мне заложены чуть не с рождения. По крайней мере, я отлично помню, что моей любимой мечтой в самом раннем детстве, еще до книг, было смутное сознание о среде без тяжести. Мне представлялось, что движения там во все стороны совершенно свободны и безграничны. Проникшему туда счастливцу благодатнее чувства, нежели ангелам в духовном небе или птицам в атмосфере воздуха. Откуда явились такие желания — я до сих пор не могу понять. И сказок таких нет, а я смутно верил, и чувствовал, и желал именно такой среды без пут тяготения.

— Может быть, — с гадательной медлительностью говорил Циолковский своему глубокоуважаемому другу Ассонову, — это были рудиментные отколы атрофированного механизма животного состояния, так сказать, остатки выдохшихся стремлений, когда наши предки жили еще в воде и тяжесть ею была уравновешена. В такой генетической глуби, может быть, причина моих сокровенных снов и желаний.

По приглашению

В опубликованной весной 1893 года в журнале «Наука и жизнь» статье «Возможен ли металлический аэростат?» автор приглашал всех желающих приехать к нему в Калугу на улицу Георгиевскую, 16 и посмотреть его модели уменьшенного масштаба. На таких игрушках, утверждал в московском журнале калужанин, вполне можно убедиться, что сооружение металлического аэростата реальных размеров вполне возможно.

Первыми приехали на извозчике прямо из ресторана «Кукушка» в городском саду пьяноватый журналист из «Калужского курьера» с приятной дамой из «заведения» в Старичковом переулке. Литератор размахивал бутылкой шампанского, называл учителя геометрии коллегой и желал чокнуться с ним, непременно сидя верхом на металлическом аэростате. Волоокая брюнетка с «мушкой» под правым глазом вулканически хохотала во все горло, тощий ликом публицист с долгим носом и бровями «домиком» произносил хрипло-занудные монологи о праве нации на науку, святости Москвы и чужеродстве северной столицы. Насилу Циолковский вытолкал из дома шумливого визитера и доступную во всех отношениях даму.

Летом 1893 года в Париже, Лондоне и Берлине появились напечатанные в Калуге листовки с эскизами и чертежами цельнометаллического аэростата. «Железный управляемый аэростат на 200 человек, длиной с большой морской пароход, К. Циолковского» — такой был заголовок. Под чертежами помещались кратчайшие объяснения на французском и немецком языках.

Невысокого роста, чрезвычайно изящный брюнет и еще очень молодой аптекарь Павел Петрович Каннинг отправил эти рекламки за свой счет в различные заграничные научные учреждения, в редакции газет и журналов.

Отклики ждали упорно, однако, напрасно. Правда, было одно письмо из Парижа, в котором какой-то парижский бизнесмен на фирменном бланке спрашивал: может ли аэростат плыть по воде, а если может, то нельзя ли использовать его в качестве подводной лодки?

Каннинг летом того года увлек Циолковского бизнес-планом акционерного предприятия по сооружению речных прогулочных катамаранов. Калужанам было что ответить парижанину по интересующему его вопросу. Однако компаньонов с берегов Оки интересовал совсем другой вопрос.

Осенью 1893-го года в Москве в виде приложения к журналу «Вокруг света» была напечатана фантастическая повесть Циолковского «На Луне». В Калугу этот издательский «продукт» попал в начале 1894-го.

Первыми на необычайно названную книжку, прибывшую в местные библиотеки, «запали» старшие мальчики из мужской Николаевской гимназии, где учился сын Циолковского Игнатий. Там читали брошюрку на уроках, передавали друг другу под партами; мальчики выделывали в классе козлиные «подпрыги», будто находятся в мире без тяжести и воображают подскочить выше парты.

В этой чрезвычайной популярности вполне научной фантастики среди калужских «гимнастов-гимназистов» было уже что-то подозрительное и несолидное. А когда взрослые прочитали книгу с иллюстрациями московского художника по фамилии Гофман, то нашлись среди родителей такие граждане высокого уважения, кто схватился за голову, вопия: " И куда это высочайшая цензура смотрела?«

Педоколлеги

Однажды зашли к Циолковскому два учителя — словесник А. А-в и преподаватель Закона Божьего Б. Б-ф, коллеги по начальному училищу на Воскресенской улице. Зашли посмотреть на рекламируемые в московской прессе модели аэростатов и поговорить о научной фантастике. Оба оказались изощренными в иронии литературными критиками.

Учитель А-в:
— Что же это вы, батенька, лететь на Луну собрались?.. Вослед за Жюлем, понимаете, по фамилии Верным? Однако даже в переводе на русскую речь француз излагает гораздо затейливее...

Преподаватель Б-ф:
— Вот дьячку из Георгиевского храма Семиверстову и товарищ сыскался! Да ведь дьякон-то, можно сказать, духоплаватель, прости Господи, духовные крылья ладит. А ваши-то безбожные физик с геометром каким, извините, макароном-с до Луны добрались?..

...Стоит ли осуждать славный и тихий город Калугу и его вице-губернатора, и директора Реального училища, и попечителя учебного округа и педоколлег г.г. А. А-ва и Б. Б-фа, открыто смеявшихся над «московским» автором! Разве могли в те времена эти почтенные россияне представить себе, что через шесть с небольшим десятилетий именно в России запустят автоматическую станцию к Луне, которая пришлет на Землю снимки поверхности таинственной обратной стороны Луны? Причем «фотки» будут сделаны с помощью созданной в Калуге фототелеграфной аппаратуры. А в дальнейшем самый красивый на обратной стороне Луны, в Привольве, кратер с горкой, похожий на человеческое око, назовут именем Константина Эдуардовича Циолковского.

...Летом 1893 года в сборнике Нижегородского кружка любителей физики и астрономии была напечатана статья Циолковского «Тяготение, как источник мировой энергии».

Откликов опять-таки не было, кроме письма из Нижнего Новгорода от председателя кружка С. В. Щербакова, который благодарил за статью и сообщал, что нижегородский кружок ждет, когда господин Циолковский вышлет установленные для членов кружка членские взносы.

Вот такое ответное письмо послал Циолковский в Нижний Новгород:

«Мое материальное положение ужасное, и поэтому членского взноса я сделать не могу. Прошу покорнейше, если можно, не исключать меня из числа ваших членов. Как только представится возможность, я не премину сделать взнос».

Радости и печали

В 1894 году в нескольких номерах журнала «Наука и жизнь» была напечатана большая работа Циолковского «Аэроплан, или птицеподобная летательная машина».

В этой публикации Циолковский впервые в мире, задолго до всех других, набросал тот облик аэроплана, который увидели последующие поколения. Он наметил общий рисунок самолета, соотношение размеров машины и крыльев, расположение мотора в голове самолета, конструкцию крыла, утолщенного у основания и утонченного к краю, устройство горизонтального и вертикального рулей, выдвижных колес, автопилота.

В статье был представлен «букет» изобретений. Однако «цветы» из него остались никем не замеченными, а вместо гонорара редактор журнала предложил 500 оттисков статьи.

Вообще в то время нередко издатели расплачивались с авторами не гонораром, а оттисками, которые авторы сами должны были сдавать в магазины и библиотеки для продажи. Циолковский, сильно бедствовавший в ту пору, согласился. Пятьсот оттисков статьи об аэроплане продавались в городе Калуге с 1894 по 1917 год.

Из архивных документов известна коммерческая судьба других изданий К. Э. Циолковского.

«От господина Ассонова библиотекой Мясникова в Калуге принято на комиссию с уступкой 20 процентов десять экземпляров книги «Аэростат металлический управляемый, выпуск 2-й. Цена 75 копеек. 29 октября 1893 г.».

«Книжный и музыкальный магазин Н. Г. Мартынова в С.-Петербурге, Екатерининская, 2.

Принято от господина К. Циолковского 20 февраля 1895 года, квитанция № 6303, пятьсот экземпляров, уступка 30 процентов. „Аэроплан, или птицеподобная (авиационная) машина“, по 30 коп».

Книги раскупались плохо, годами валялись на полках магазинов и библиотек, большую часть их Циолковский и Ассонов попросту раздавали или рассылали задарма своим знакомым.