«Москва—Луна»

Первый в истории космический заплыв человека (10 марта 2015)

Все космонавты, взлетая вслед за Ю. А. Гагариным в незамутнённое космическое небо, рисковали жизнью. И никто в мире до 18 марта 1965 года не брался ответить: сможет ли человек жить и работать за бортом орбитального корабля — в открытом космосе?

На этот узловой вопрос космоплавания призваны были ответить Павел Беляев и Алексей Леонов. Провожали их в марте 1965 года в полёт на корабле «Восход-2» Юрий Алексеевич Гагарин — за три года до своей трагической гибели — и Владимир Михайлович Комаров, который уйдет в Вечность ещё раньше — через два года.

В ту весну Беляеву и Леонову предстояло с глазу на глаз оказаться как бы на поверхности Луны. Гагарин и Комаров не скрывали своей зависти к товарищам.

Теоретически выход в космическое пространство мог быть осуществлён двояко: методом шлюзования, когда в кабине корабля сохраняется постоянство среды обитания, или путём открытия люка непосредственно в космос.

Способ шлюзования конструктивно сложнее, требует от космонавтов четкой работы. Но руководитель проекта академик Королёв считал идею К. Э. Циолковского — выход «балахонщиков» в пространство «вне Земли» через тамбур-шлюз более перспективным для дальнейшего совершенствования космической техники. Учёные и конструкторы, остроумно решив ряд проблем, снабдили «Восход-2» шлюзовым устройством. Они создали новый тип вакуумного скафандра: — сложное инженерное сооружение, состоявшее из многих деталей и узлов, призванное надежно защитить человека в орбитальной невесомости открытого космоса.

Командир Павел Иванович Беляев был человек волевой, целеустремлённый. Его сильный характер складывался с детских лет, когда подростком в вологодских лесах вместе с отцом он ходил на медведя. В начале Великой Отечественной войны пионер Павлик Беляев точил на заводе артиллерийские снаряды. Став курсантом Ейского училища морских лётчиков, комсомолец Павел самозабвенно тренировался, готовясь встать в боевой строй защитников советского неба.

Беляев стал лейтенантом морской авиации в День Победы, а первое боевое крещение получил над бурными водами Тихого океана в борьбе с японскими самураями. Потом ему, авиатору Тихоокеанского флота, довелось охранять советские рубежи в тревожную пору американо-корейской войны.

Авиатор, прослуживший на Тихоокеанском флоте более десятка лет, офицер, с отличием закончивший Военно-воздушную академию, командир эскадрильи Павел Иванович Беляев был любим молодёжью. Космонавты делились с бывалым комэском своими сомнениями, радостями, тревогами, видя в лётчике-коммунисте с немалым партийным стажем доброго, отзывчивого, но принципиального человека.

На рисунке автор текста изобразил пилотов лунного отряда советских космонавтов — Гагарина, Леонова, Беляева — на занятиях по астроориентации в планетарии Звёздного Городка. Юрий Гагарин вспоминал «балахонщиков» из повести К. Э. Циолковского «Вне Земли», а Алексей Леонов рассказывал о своих эмоциях в открытом космосе.

...Прибыв на космодром в марте 1965 года, командир отряда космонавтов Гагарин и члены экипажей — основного и дублирующего — занялись непосредственной подготовкой к смелейшему эксперименту, похожему на фантастику.

Гагарин, восторженно волнуясь, говорил своему лучшему другу Алексею Леонову: — Ты, Блондин, как орлёнок, освободишься от сковывающей скорлупы корабля и, раскинув руки, будто крылья, будешь парить над планетой.

— Человек поплывёт в космосе, как в море, — говорил академик Королев, напутствуя космонавтов. Он сказал им: — Дорогие мои орёлики! Науке нужен серьёзный эксперимент. Если в космосе вдруг случатся серьёзные неполадки — не устанавливайте рекордов, а принимайте правильные решения.

Как всегда, присутствуя на старте и во время полёта, Гагарин поддерживал связь с экипажем «Восхода-2».

В конце первого витка корабль, проскочив мыс Горн, оказался над Африкой. Покинув своё рабочее место, Алексей Леонов вплыл через люк в шлюзовый тамбур. На командном пункте Гагарин слышал все переговоры космонавтов между собой.

— Я — «Алмаз-2», — донёсся голос Алексея Леонова, — место в шлюзе занял...
— Понял, — чуточку глуховатым голосом ответил ему «Алмаз» Павел Беляев.
— Докладываю: «Алмаз-2» находится в шлюзовой камере. Крышка люка «ШК» закрыта. Всё идет по плану. Всё идёт по графику. Самочувствие отличное. Я — «Алмаз». Приём...

Серия кинокамер, установленных в кабине «Восхода-2», в шлюзе, на поверхности корабля, после возвращения космонавтов из полёта позволили проследить весь путь Алексея Леонова, увидеть и проанализировать все его действия: как он проплывал, находясь в состоянии невесомости, от своего кресла — ложемента до выходного люка из шлюзовой камеры.

А из космоса продолжали доноситься знакомые голоса, рисующие картину происходившего на орбите.

— Люк «ШК» открыт. Приготовиться к выходу, — приказал командир корабля.
— К выходу готов, — ответил Леонов. — Я — «Алмаз-2» — нахожусь на обрезе шлюза. Самочувствие отличное. Под собой вижу облачность. Море...

...И тут все, кто находился на командном пункте, услышали то, ради чего снаряжался «Восход-2», ради чего было вложено столько творческих усилий в подготовку к этому космическому полёту. Громко прозвучали слова рапорта Павла Беляева:
— Я — «Алмаз», «Алмаз». Человек вышел в космическое пространство... Человек вышел в космическое пространство!.. Находится в свободном плавании...

Гагарин вспоминал, что у него в это мгновение как будто остановилось сердце...

Главный Конструктор «драил» скомканным платком обширно тяжёлый лоб. У Короля лицо было спокойное, очень серое, почти каменное; но было так же очевидным: каждый нерв руководителя проекта напряжен до предела.

Сгрудившись возле телевизионного устройства, друзья-космонавты видели, как Алексей Леонов работал в космическом безбрежьи; как, раскрылив руки, он парил в бесконечных просторах Вселенной, у которой, по человеческому представлению, нет ни верха, ни низа.

Десять минут пребывал в звёздной Вечности Алексей Леонов, 600 секунд он летел, притороченный фалом с воздухом и связью, рядом с космическим кораблём со скоростью около восьми километров в секунду. А затем случился безмерный кусок Вечности, когда в раздувшемся от испарений тела скафандре Алексей Леонов втискивался вперёд ногами в «гранёный» пластиковый стакан тамбура-шлюза «Восхода-2»

...Возвратившись в кабину «Восхода-2», Леонов не сразу справился с пережитым «супер-стрессом». Но всё-таки пришёл в себя и записал в бортжурнал впечатления. Эти записи в дальнейшем послужили предметом специальных обсуждений и космонавтами, и учёными, и конструкторами, и врачами.

... А ещё в конце суточного полёта по программе, когда приблизилось время приземления, на «Восходе-2» обнаружились неполадки в системе солнечной ориентации. И стало командиру Беляеву ясно: автоматическое включение тормозной двигательной установки в заданной точке орбиты не произойдет... Тишину тревожных минут, наступивших на командном пункте, нарушило распоряжение академика Королева, технического руководителя полёта, которое заместитель командира Центра подготовки космонавтов Гагарин передал по радио Беляеву:
— Разрешается посадка на восемнадцатом витке посредством ручного управления...

Система ручного управления на «Восходе-2» оказалась на редкость удобной и надёжной — Павел Беляев чувствовал корабль, как летчик-испытатель чувствует самолёт.
Замедляя движение, «Восход-2» сошёл с орбиты и устремился к Земле. Когда траектория снижения достигла определённой высоты, в действие вступила система «мягкой посадки». Она, как и при полёте «Восхода», сработала безотказно.

...Советский космический корабль «Восход-2» опустился в тайге под Пермью морозным крепким вечерком в снега полутораметровой толщи между трёх высоких сосен. На их кронах и повис, как гигантское знамя оранжево-полосатый парашют.

В заполненных влагой человечьих организмов скафандрах «балахонщики» кое-как выбрались из корабля. Вокруг был девственный лес, белый, как алебастр, снег и мороз под сорок... Шансов выбраться живыми и попасть на борт вертолета-спасателя у командира корабля Беляева оказалось не больше, чем у космоплавателя Леонова, когда он втискивался в тамбур-шлюз в открытом космосе.

...Благополучное возвращение экипажа «Восхода-2» домой в Звёздный городок, в Центр подготовки космонавтов — ЦПК, по домам с любимыми жёнам и детками — результат свершения двух подряд чудес — самых фантастических в истории советской космонавтики, но действительных, реальных, а не постановочных.