«Ока культуры»

Влад Числов: «Паустовский в планетарии» (25 ноября 2018)

Игорь Гунченков. « Паустовский в Тарусе». Издательство ООО «Ноосфера». Калуга, 2013. Стр. 19 -  21

Автор книги «Паустовский в Тарусе»  Игорь Филиппович Гунченков, «дитя войны» 1939 года рождения, выпускник Ленинградского университета имени А.А. Жданова,  в Тарусу переехал с семьёй в 1974 году – был приглашён на должность  ответсекретаря  в райгазету «Октябрь»…   За годы жизни на берегах Оки член Союза журналистов СССР  написал несколько краеведческих  книг о славных героях  Тарусской земли.

В книге «Паустовский в Тарусе», изданной в Калуге  в  2013 году, Игорь Гунченков  с большой любовью рассказывает о жизни К.Г. Паустовского в Тарусе…   Много внимания автор уделил празднованию 120-летия со дня рождения великого писателя в конце мая 2012 года в Тарусе.

Участник торжеств – приокский  писатель-космист  Вячеслав Бучарский,  анализируя книгу К.Г.  Паустовского «Повесть о жизни», сказал с трибуны: «Я,  как давний поклонник и ученик Паустовского, хотел бы  отметить, что в «Повести о жизни»,  которую Константин Георгиевич  написал в Тарусе в 60-е годы, есть эпизод посещения Паустовским матери и сестры; он  разыскал их в советской  Украине в местечке Чернобыль, и, таким образом,  ещё в 50-е годы 20 века Паустовский  провидчески  предугадал возможные чернобыльские события… Его «Повесть о жизни» действительно произведение мирового уровня!»

…В первых главах  книги о  Паустовском  в Тарусе - автор из Тарусы  Игорь Гунченков «дал слово»  Константину Георгиевичу для рассказа о себе, о побудительных мотивах  к литературному творчеству…

*  *  *

В юности я пережил увлечение экзотикой, - рассказывал Паустовский в первых главах «Повести о жизни». Желание необыкновенного преследовало меня  с детства. В  скучной киевской квартире,  где прошло это детство,  вокруг меня постоянно шумел ветер необычайного.  Я вызывал его силой собственного мальчишеского воображения.  Ветер этот  приносил  запах тисовых лесов, пену атлантического прибоя,  раскаты тропической грозы,  звон эоловой арфы.  Но пёстрый мир экзотики существовал только в моей фантазии…

…Моей любимой наукой в гимназии была география. Она бесстрастно подтверждала, что на земле есть необыкновенные страны…

…Моё состояние можно было определить двумя словами: восхищение перед воображаемым миром  и – тоска  из-за невозможности  его увидеть.  Эти два чувства  преобладали  в моих юношеских стихах  и первой  незрелой прозе.

С годами я ушёл  от экзотики, от её нарядности,  пряности, приподнятости  и безразличия  к простому  и незаметному человеку…

Часто мы ошибочно соединяем в одно целое два разных понятия – то,  что мы называем экзотикой,  и то, что называем романтикой…   Сама по себе экзотика оторвана от жизни,  тогда как романтика  уходит в  неё всеми корнями  и  питается всеми её драгоценными соками.  Я ушёл от экзотики, но я не ушёл от романтики  и  никогда от неё не уйду – от очистительного её огня,  порыва к человечности  и душевной щедрости, от постоянного её  непокоя.

Романтическая настроенность не позволяет  человеку быть лживым, невежественным, трусливым  и жестоким. В романтике заключена облагораживающая сила…   Не без внутреннего сопротивления я  порвал  с чистой экзотикой  и написал об этом рассказ  под названием «Морская прививка».

…В этом разрыве последним толчком было посещение Московского планетария. Его только что открыли.  Строитель планетария архитектор Синявский повёл меня на первый показ искусственного звёздного неба. Я был, как и все, захвачен этим зрелищем.

*  *  *

Открытие планетария для широкой публики было намечено на Октябрьские праздники…  5 ноября 1929 года  считается Днем рождения Московского Планетария.

Открытию планетария  Маяковский посвятил  стихотворение «Пролетарка,  пролетарий,  заходите  в планетарий»,  которое заканчивалось словами: «Должен каждый пролетарий  посмотреть  на планетарий»…  Аппарат «Мерцание звезд» -  одно из первых советских изобретений, дополняющих аппарат Планетарий, его автор — К. Н. Шистовский

…Планетарий  начал свою деятельность  с небольшого цикла лекций.  Однако его тематика  из года в год росла.  Если в 1929-1930 гг. в репертуаре было всего три темы,  то уже в 1939 году  число их достигло  40…  Строение Вселенной, происхождение  и  развитие Солнечной системы, строение Солнца,  Луна и ее движение, кометы и метеоры,  затмения — вот круг тем, освещаемых в Планетарии.

С расширением работы появилась необходимость дополнить техническую базу Московского Планетария новыми приборами и аппаратами…

*  *  *

В «Повести о жизни» Паустовский вспоминал: «Мы вышли из планетария поздним вечером.  Стоял сухой октябрь. На улицах пахло палым листом.  И вдруг как бы впервые  я  увидел  у  себя над головой огромное,  живое,  кипящее звёздами  небо…   Дым лёгких облаков пролетал  в вышине, но не застилал звёзд.  Казалось, чёрный воздух осени  усиливал  пылание небесного свода.

…И вот – почти  всё написанное мною до  этого вечера представилось  мне  таким же  искусственным, как небо планетария, - бетонный купол с фальшивыми созвездиями…  Вначале оно поражало, но в нём  не было глубины, воздуха, объёма, слияния с мировым пространством…  После того вечера  я  уничтожил некоторые наиболее нарядные  и искусственные свои рассказы.

Однако потом на протяжении своей дальнейшей жизни  я убедился в  банальной истине, что ничто – даже самая малость  – не проходит для нас даром.  Юношеская приверженность моя  к экзотике  в  какой-то мере приучила меня искать  и находить живописные  и даже подчас необыкновенные черты  в окружающем…   С тех пор рядом с действительностью всегда сверкал для меня  подобно дополнительному, хотя бы  и неяркому свету лёгкий  романтический вымысел.  Он освещал,  как маленький луч на картине, такие частности,  какие без него, может быть, не были бы и замечены.  От этого мой внутренний мир становился богаче.

*  *  *

Большая заслуга Московского Планетария  в том,  что именно здесь почти сразу после открытия, - с  благословения  К.Г.  Паустовского, начались первые конструкторские  и производственные работы по созданию «живого неба»,  усилению эффекта присутствия. Группу экспериментаторов  почти полвека  возглавлял  талантливый конструктор,  первый директор и лектор  планетария Константин Николаевич Шистовский.

К  1934 году,  когда на Земле родился  Первый космонавт Юрий Гагарин, на куполе Московского Планетария уже мерцали звезды, плыли облака,  ходила по небу комета,  колыхались полярные сияния, шел августовский звездопад,  происходили солнечные затмения,  ракета Циолковского летела с огненным хвостом…  В конце сеанса  в зале занималась  алая заря,  и  под музыку  Р.М. Глиэра,  специально им аранжированную для Планетария,  восходило  большое,  яркое «советское Солнце»…   Ничего этого  ни в одном планетарии мира  не было до конца 50-х годов…  Так планетарий перестал быть просто оптическим прибором,  а стал купольным театром, где небо воспроизводится  во всем своем  многообразии  всеми средствами, доступными  современной технике.