«Москва—Луна»

Уран-графитовая идея (8 сентября 2014)

Шестьдесят лет назад, весной 1954 года, когда завершилось строительство атомной электростанции в Обнинске, последним этапом был монтаж графитовой кладки ядерного реактора. Над котлованом раскинули шатёр из чистых простыней, подобный цирку «шапито». Рядом установили ещё несколько шатров поменьше: для распаковки тары, хранения измерительных приборов, комплектования урановых держателей и выкладки графитовых блоков — иссера-чёрных, с жирным блеском. Перед началом работы монтажники мыли руки, надевали белые халаты. Ничто инородное не должно было попасть в огромное тело «уран-машины» — так именовали тогда реактор.

Дважды ветеран М. Х. Ужвий — старейший работник Физико-энергетического института в Обнинске и участник Великой Отечественной войны. Он сопровождал меня в самом конце трагикомического ХХ века при знакомстве с Первой в мире атомной электростанцией в подмосковном Обнинске. Но прежде чем попасть на территорию этого научного и технологического объекта, которому исполнялось 45 лет со дня пуска, я — обозреватель по науке из бывшей калужской советской газеты «Знамя» — должен был опрятаться в белый халат и колпак.

Весь персонал АЭС со дня её пуска безропотно обряжался в белые одежды. Тысячи посетителей, совершавших экскурсии, также послушно исполняли ритуал облачения: и Хо Ши Мин, и Джавахарлал Неру и Пальмиро Тольятти, а также кинодива — лирическая поклонница Первого космонавта — Джина Лоллобриджида. Даже великого Маршала Жукова, словно военврача, нарядили в белое.

Исключение было сделано один раз для одного человека: в мае 1966 года Первому космонавту планеты Ю. А. Гагарину разрешили войти в стены Первой в мире АЭС без халата. Ибо по историческому рангу это были равнозначные величины — встретились Колумб Космической Беспредельности и идеально-реалистический «корабль», устремлённый на разведку внутрь «точки» — центра микромира.

Первый секретарь Калужского ОК КПСС А. А. Кандрёнков, старейший оператор Обнинской АЭС М. Х. Ужвий, Маршал Победы Г. К. Жуков, лунный командир Ю. А. Гагарин и кинозвезда из Италии Джина Лоллобриджида. Калужская область, Обнинск, июнь 1966 года

...Начавшаяся в 1939 году Вторая мировая война определила: в военное время взрывчатые вещества нужнее топлива для электростанций. Первыми к работе над атомным проектом приступили немецкие учёные. «Еврофизики» США, опираясь на авторитет А. Эйнштейна, убедили президента Рузвельта тоже начать работы по созданию атомной бомбы... Абсолютных секретов не бывает. Советская разведка уже в 1942 году располагала некоторой информацией о работах над атомной бомбой в Германии и в США. Было известно о первом в мире уран-графитовом реакторе, сооружённом в Чикаго итальянским физиком Ферми. Сталин распорядился начать работы по созданию ядерного оружия. Научным руководителем уранового проекта СССР стал 39-летний доктор физико-математических наук из Ленинграда Игорь Васильевич Курчатов.

В марте 1943 года вышло постановление президиума Академии наук СССР об организации Лаборатории № 2 АН СССР, начальником которой назначался только что избранный академик И.В. Курчатов. От правительства проект курировал заместитель Председателя Совета народных комиссаров В.М. Молотов.

Вновь назначенный начальник Лаборатории № 2 приступил прежде всего к поиску места размещения своего секретного заведения. Курчатов выбрал участок земли в Москве, на Ходынке. Там были несколько зданий Всесоюзного института экспериментальной медицины.

Вряд ли кому-то ещё из российских учёных ХХ века выпадала столь тяжёлая доля: в чрезвычайно короткие сроки создать совершенно новую отрасль науки и промышленности. Разве что конструктору ракет-носителей ядерного оружия и космических аппаратов С. П. Королёву...

Получить из урана ядерную взрывчатку можно двумя путями: либо в результате выделения изотопа урана-235 (в сырье его доля менее одного процента), либо путём наработки в специальных ядерных реакторах несуществующего в природе химического элемента плутония. Ни той, ни другой технологии у нас не было, их предстояло создать и отработать. Но прежде надо было выбрать наиболее экономичный из этих процессов и сконцентрировать усилия именно на нём, ведь страна вела тяжелейшую войну, и финансовые и производственные возможности были предельно ограничены. Что касается ядерного реактора (его тогда называли атомным котлом), то он мог быть с графитовым или с тяжеловодным замедлителем. И. В. Курчатов сформулировал свою позицию и доложил её В. М. Молотову: или разрабатывается уран-графитовый реактор как основной вариант, или он, Курчатов, отказывается от руководства проектом. Вариант с уран-графитовым котлом тотчас приняли как основной.

...Вокруг деревни Никола-Ленивец в Калужской области, на территории корпоративного парка «Никола-Ленивец» ежегодно проводится Архстоя́ние. Это — крупнейший в Европе и России — фестиваль лэнд-арта и ландшафтных арт-объектов на территории Национального парка туризма и развлечений «Угра».

Фестиваль был основан в 2006 году андеграундным «эхо-митьком» Николаем Полисским. Организаторы утверждают, что в районе проведения фестиваля происходило транснациональное Стояние на Угре. К каждому фестивалю специально приглашённые архитекторы создают арт-объекты из природных материалов: дерева, снега, сена, лозы и т. д.

Большинство объектов взаимодействуют со зрителем — в них можно зайти, залезть, на них можно прокатиться. Один из самых впечатляющих, на мой взгляд, является сложенный из сосновых, покрашенных чёрным «кузбасслаком» аттракцион «Арка Бернаскони».

Сложенная из похожих на графитовые блоков арка стоит на границе берёзового леса и русского поля. Этот устрашающей мрачности гибрид совмещает несколько функций: портал, триумфальная арка, смотровая площадка, бар, колодец. В недрах реактороподобного строения, говорят, есть комната для абстрактных художников, где можно устраивать модернистские «инсталляции». Впрочем, автор, ветеран советской литературы, был на «николо-ленивецком реакторе» как неорганизованный турист и в комнату для прогрессивных «еврохудожников» не приглашался.