«Вперёд, к Марсу!»

01. Формат экипажа

Француз,  англичанин,  немец,  американец,  итальянец  и  русский поселились в начале 21 века в красивом замке между величайшими отрогами Гималаев…  Разочарование в людях и радостях жизни загнало граждан из разных стран  в это уединение.  Единственною  отрадой  их  была наука… Они были баснословно богаты  и свободно удовлетворяли все свои научные прихоти…  А для осуществления  научно космических «прихотей»  удачливых бизнесменов  требовались люди и люди.

Вокруг замка в отрогах Гималаев образовался  соцгородок,  где были производственные помещения  и прекрасные жилища для рабочих и служащих…  Так начинается научно-фантастическая повесть  К.Э. Циолковского «Вне Земли», работу над которой калужский писатель закончил летом 1917 года. 

Действие  повести происходит  в первой четверти  21 века, а полёт к Марсу на ракетном комплексе осуществляется  с  2017-го  примерно по 2020-й  годы.

В двух километрах от соцгородка в Гималаях находился водопад, преобразованный инженерами  в небольшую гидроэлектростанцию.  Её мощности с избытком хватало  для производства  и  для бытовых нужд работников Космоцентра.

Учёные-отшельники,  давно прославленные миром,  поселившись в замке,  постепенно превратились,  как писал  Циолковский,  в какие-то «мыслящие машины»  и потому  имели  много между собой общего… Отличия их не были очень характерны.  Для остроты научных споров «анахореты»  избрали себе в качестве псевдонимов имена учёных-классиков из 18-19 веков.

Англичанин  Ньютон, в представлении  К.Э. Циолковского,  был наиболее философ и глубокий мыслитель-флегматик;  американский бизнесмен  Франклин отличался  практичностью  и  религиозностью,   немец Гельмгольц  сделал множество открытий по физике,  но был иногда  до того рассеян,  что забывал,  где  у него правая рука… Итальянец  Галилей – восторженный астроном  и страстный любитель искусств,  хотя в душе почему-то презирал  эту свою страсть к изящному;  француз Лаплас был по преимуществу математик…

Русский учёный-экстерн, то есть самоучка,  с берегов Оки  Иванов был большой фантазёр,  хотя и с огромными познаниями; он больше всех был мыслитель  и чаще других возбуждал довольно  странные вопросы.

В один из вечеров за круглым столом в планетарии Космоцентра  русский  космист из Калуги Иванов, благообразный бородач в долгополом сюртуке, сделал сообщение  об изобретённой  им  ракете дальнего  действия.

- Вчера, господа, вы были свидетелями реального факта. Оторвавшись от взлётного порожка, мой  ракетный  снаряд  достиг разреженного  слоя атмосферы.  Это значит,  что ещё через несколько секунд  он мог бы лететь в безвоздушном пространстве. Учитывая давление газов в камере сгорания и вес снаряда со всем содержимым, найдём, что через пару минут он растратит весь запас ракетного топлива.  При этом снаряд  поднимется  на высоту  больше тысячи километров  и  приобретёт  наибольшую скорость порядка 14 километров в секунду. Этой скорости ракете вполне достаточно, чтобы вечно удаляться не только от Земли,  но даже от Солнца. Тем более легко мы достигнем  любой планеты нашей звёздной системы.

…Астроном  Галилей уже давно тянул  руку, чтобы возразить докладчику, а тут, не выдержав,  азартно перебил с места:

- Можно взять запас воздуха и воды с собою, хотя, правда, он скоро истощится.

- Но солнечный свет при посредстве растений может очистить испорченный  дыханием  воздух! – возразил также с места ботаник Гельмгольц.

-  Но всё-таки, - продолжал с трибуны русский  ракетчик  Иванов, - этот вопрос наиболее важный…  Далее:  каким образом  мы возвратимся на Землю или спустимся  на другую планету?..  Без особого запаса взрывчатых  веществ   сделать это безопасно для нашей жизни нельзя.

- Я давно занимаюсь опытами над энергией взрывчатых веществ, - сказал  бизнесмен  Франклин, - и думаю, что мне удастся во много раз сократить их массу, заменив известные взрывчатые вещества новыми, открытыми инженерами нашей корпорации.

- Желаю тебе успеха, - заметил Иванов из Калуги. - Только общими усилиями мы можем добиться практического выполнения нашего плана.

- Во всяком случае, он чересчур рискован, - сказал осторожный английский физик  Ньютон, председатель  собрания,  докладчику. - По-моему, господин русский  взрывчатник  забыл еще питание.  Без пищи и воды долго не пропутешествуешь.

- Для начала, - возразил Иванов, - я не предполагаю длинных путешествий.  Например, для проезда на Луну и обратно довольно и недели. Так что вопрос о питании,  на первое время,  по крайней мере,  не важен. Запас в несколько килограммов пищи и питья взять не затруднительно.

- Итак, господа, - резюмировал англичанин, - поработаем сообща над  деталями проекта,  а затем произведем опыты поднятия за пределы атмосферы  на  какие-нибудь 500-1000 километров.

- Потом мы расширим пределы опытов, - заметил французский математик Лаплас. - Я даже не прочь полететь первым,  если только все будет устроено в совершенстве  и опыт в моих глазах не представит опасности.

- О, в таком случае никто не откажется! - улыбнулся прагматичный Франклин.

- Мы все полетим с Лапласом, - слышались дружные голоса.

- А пока, - заметил русский, - перед путем-дорогою нам не мешает восстановить в ярких красках картину путешествия...

- Я так люблю небо, - прервал его Ньютон, - что буду очень счастлив, если общество  позволит мне  по вечерам во время наших встреч и бесед в этом прекрасном Звёздном зале  прочесть ряд лекций,  на которых могли бы присутствовать и все желающие в замке.

- Прекрасно!..  Поручаем это тебе, коллега Ньютон, - объявил авторитетный американец  Франклин.

 – Ты и  будешь  заправителем  наших астрономических бесед, - воскликнуло единодушно все общество.

- Но ты не должен забывать, что перед тобою не одни ученые: не забудь, что лекции в нашем зале-планетарии  многие специалисты из мастерских пожелают слушать;  некоторые из них не умеют отличить звезды от планеты, - заявил  мастер по телескопам Галилей.

- Да, да! И пусть твои лекции будут не только живы, но и общедоступны, - сказал ботаник Гельмгольц. Я ведь тоже хотел бы тебе помогать в части астрофизики.

- И  я, и я! – поднимали руки с визитными карточками прочие специалисты и мастера.

- Благодарю вас, господа, - ответил Ньютон. – У нас уже намечается в некотором роде межпланетный экипаж. А команда  разведчиков космического пространства и  ракетных пилотов не может быть без командора. Так вот, заявляю авторитетно:  я готов быть такого рода капитаном... или  бригадиром.  Короче – командором!

В ответ поднялся гул и целый лес рук с визитными карточками – бэджами.

- Договоримся так: наш лидер – Ньютон, - подытожил немец Гельмгольц. – Однако нужен и технический лидер космизма. Так сказать, главный  борт-инженер …  Предлагаю русского Иванова с берегов Оки.

Опять взлетела целая стая пестрокрылых визиток.

Вот и славно! – с пасторским благодушием объявил американский магнат и философ прагматизма  Франклин. – Днём мы все будем кооперативно  трудиться под руководством Главного борт - инженера Иванова, а вечерами слушать астрономические лекции под открытым небом будущего  космического командора Ньютона. А вот когда достигнем положительной эффективности в нашем общем деле, то произведём вот в этом  зале-планетарии особое Генеральное заседание Учёного Совета Центра подготовки экипажей в Гималайском ракетном центре.

                                       *  *  *

Примерно так пересказала историю формирования экипажа из двух десятков космистов для полёта в 2017 – 2020 годах межпланетного каравана вокруг Солнца доктор филологических наук из Рязанской области  Мария  Фиалковская. Присутствовавший  на Юбилейных  50-х Циолковских Чтениях в Калуге  английский физик с псевдонимом   Ньют подтвердил  с английской точной прочностью по-французски, что всё так и было. И добавил:

- Однако в знаменитом романе калужанина Циолковского нет персонажа по фамилии Фиалковская. И про библиотеку на борту не указано. Мы все – двадцать человек  из «Вне Земли» -  очень довольны, что в повести русского писателя  с берегов Оки  Вячеслава Бучарского  есть эпизоды,  где активно действует  наша очаровательная профессор филологии и библиограф космизма  мадам  Фиалковская. А мы,  все двадцать  строго дисциплинированных мужчин,  называем красавицу Мэри просто Фиалкой. Как говорят у нас в Англии, она очень-очень «вэри гуд»!