«Вперёд, к Марсу!»

03. В летящем кругом Земли снаряде

Я сообщил по эльмобу,  что работа разгонного двигателя закончилась и мы вне Земли,  на орбите искусственного спутника…   Как рассказывает «деда Костя» в своей повести,  мой предок Иванов после этого сообщения вылез из ванны…

 Все чувствовали себя, рассказывал  Циолковский,  как путники,  когда экипаж неожиданно остановится.  Но он не остановился, а мчался со страшной быстротой.  Остановилась  лишь работа разгонных двигателей…    Не  хотелось вылезать  из гидрозащитных   ванн,  как не хочется  утром вставать  с мягкой постели…  Специальная вода из ванн выплёскивалась  и  летала правильными шарами  в разных направлениях,  пока не прилипала к стенкам ракеты  и не расползалась там.

Орбитальные «паломники»,  движимые любопытством, быстро поднимались  один за другим. У них ещё звенело в ушах, но смех, восклицания и разговоры заглушали этот нервный шум…

Весь экипаж собрался в базовом блоке - средней просторной цилиндрической каюте.  Базоблок  имел  в диаметре  около четырёх метров,  а в длину был в пять раз больше других - 20 метров.  20 человек экипажа размещались  в кают-компании свободно.

Двери в соседние отделения были открыты. Один за другим «орбитники» влетали в  ББ – базовый  блок  в середине  ракетного поезда Циолковского. Кто боком,  кто кверху ногами,  хотя каждому казалось, что он  расположен правильно  в  сравнении  с другими,  и что он неподвижен,  а другие двигаются…  Удержаться  от  движения  было трудно,  состояние  было необычно  и возбуждало бесконечные остроты, шутки, смех.

И тут все услыхали громкий голос командора Ньютона:

- Господа,  успеем ещё  надивиться  и насмеяться.  Постараемся успокоиться и обсудить своё положение!

Собрание утихло, однако члены  экипажа продолжали толкаться, как рыбы в воде. Но слушали внимательно…  Тут  слово взял наш астроном Лаплас.

- Судя по времени,  - Лаплас взглянул на свой хронометр из чистого серебра,  - мы залетели за пределы атмосферы.  Ракета нам кажется совершенно неподвижной,  но это иллюзия…   По заранее рассчитанному  алгоритму,  то есть математическому плану,  который и выполнен автоматическим  управителем,  она должна теперь вечно вращаться вокруг Земли…

Теперь мы подобны Луне,  потому что превратились в спутника Земли.  Мы никогда не упадём  на неё,  как не может  упасть на Землю Луна;  её центробежная сила уравновешивает притяжение Земли…  Ещё в 18 веке  необходимую и достаточную для спутника скорость определил великий космический  механик  Исаак Ньютон, прототип нашего командора.

Публика вновь разволновалась.

- Господа, мы просто неподвижны, - послышался отчаянный голос монтажника Леона.

- Абсолютно неподвижны  и  находимся в каком-то ярко освещённом дьявольском погребе, - волновался  геолог Норденшельд.

- Я не могу понять, что со мной делается,  и не  верю я в своё движение! – громко заявил женский мелодичный возглас. На борту ракеты вне Земли была только одна женщина – библиограф и историк космонавтики Мария  Фиалковская.

В повести Циолковского  ситуацию разрядил я -  Главный  борт-инженер  Иванов из Калуги.

- Друзья, успокойтесь, - сказал я. – Мы к этому волшебству понемногу  привыкнем  и  будем находить его вполне естественным. Наши  сомнения  рассеются,  как только мы отворим ставни  и взглянем на Божий мир через иллюминаторы…   Успокою вас тем,  что Лаплас, наш астроном,  уже посматривал  в телескоп  и убедился, что ракета сделалась спутником Земли.

Главного бортинженера поддержал  химик Франклин.

- Вместо того, чтобы обременять испугом  ужаса душу, - сказал он, - лучше посидеть  в своих каютах  и заняться  чем-нибудь поневиннее… Здесь светло, тепло, чисто, хороший воздух. Нас двадцать один человек в  экипаже,  дружные и талантливые  граждане  из разных стран,  все прекрасные специалисты.  А  дежурный - по графику, то есть  оперативный диспетчер,  пусть следит за температурой  и нормальным состоянием газовой смеси  для дыхания  в нашем корабле-ракете.

- Правда! Правда! – послышались голоса со всех сторон. - Отдохнём, уединимся, поговорим интимно…

Тут многие уставились  на Фиалковскую,  у которой раскраснелись щёки,  а швед-геолог  Норденшельд при этом заметно побледнел.

И обитатели ракеты разлетелись,  кто куда по каютам.  Каюты были освещены и имели приспособленные к невесомости туалеты.

Некоторые  затушили  электричество  и  скоро заснули.  Вместо кроватей  были  гамаки  с крепёжными  ремнями…  Можно было спрятаться в шерстяной мешок, - кто не любил тепла для головы… Другие раскрыли книги и читали…

Библиотека по специальности  была  в кают-компании,  а лучшие книги  мировой литературы на французском языке,  в том числе и любовные романы,  хранила в своей каюте наш библиограф и историк космонавтики  Мария  Фиалковская.

Книги при чтении  легко держались в  руках, так  как каждая не имела веса;  страницы топорщились,  и их нужно было придерживать пружинкой  или просто пальцами…

В ракете  всё было приспособлено  для питья  и еды…   Например, к чему нужен стол, когда посуда не падает никуда?  К чему стулья  и кресла, когда человек  не нуждается в поддержке?..

Привязывать  приходилось и тарелки,  и графины,  и даже самое кушанье…  Захочешь  налить стакан воды – вода не польётся. Откидываешь голову назад,  чтобы выпить рюмку вина,  но оно по инерции вылетает из рюмки  в виде нескольких шаров  и  несётся  куда не  нужно.

Вместо кресел  и столов  были  лёгкие  держалки,  а кушанья хранились  закупоренными.  Прикреплённым  к сосуду насосом накачивали в него воздух, который производил  давление  на перегородку в сосуде  в виде поршня. От этого жидкость стремилась выйти  из крана  с мягкой трубкой… Ножи, вилки  и другие орудия должны быть привязаны короткими цепочками  к прикреплённой тарелке или к её подставке.