«Вперёд, к Марсу!»

06. Оболочки для внекорабельных работников

Пока семена пускали ростки, пока они росли, цвели, давали плоды, пока плоды зрели,  - наш экипаж не скучал в невесомом  безделье. Монтажники – космисты  решили получше ознакомиться с окружающим пространством и как-то выйти из ароматического уюта «КЭЦ-2017» и   взглянуть на Божий мир пошире.

…Наиболее смелый из путешественников, газосварщик Герман из Сербии, выступил на очередном сборе в холл-зале и  поделился размышлениями.

- Хорошо-то у нас хорошо,-  признал чернобровый монтажник, -  и воздух  в каютах стал лучше и простора  в коридоре  длиною в  сотню  метров хватает  - летай взад и вперед, сколько хочешь!.. Светло,  сытно,  тепло...  Но неужели мы никогда не вылетим за пределы этих стенок,  в беспредельное, кажущееся таким ограниченным космическое пространство!

- Отчего же! Это вполне возможно, - сказал Ньютон.  - У нас даже для этой цели имеются приспособления,  заготовленные еще на Земле: особые одежды – скафандры  с приборами для дыхания  и поглощения продуктов,  выделяющихся из тела...

- Почему бы не раскрыть окно или дверь и не вылететь прямехонько  наружу?  - спросил монтажник из Витебска Леон.

Тут уж я, один из создателей нашей ракеты-станции,  вступил в разговор:

- Во-первых, ни дверь, ни окно нельзя отворить, -  воздух через них моментально улетучится из ракеты, а мы мгновенно погибнем. Во-вторых,  если такое случится, прямые лучи Солнца  убьют всякого смертного,  который не защитится от них прочной оболочкой.

- А как же на Земле?.. Не убивало же нас солнце... – не хотел уступать позицию рыжеватый спорщик-газосварщик.

- На Земле лучи Солнца вдвое ослабляются толстой атмосферой  и, главное, ею же и обезвреживаются,  хотя,  надо заметить,  не совсем…   Солнечные удары  - вещь довольно обыкновенная, - сказал высоколобый химик  Франклин, - особенно в жарком климате и высоко в горах,  где слой воздуха над головой тоньше и прозрачнее.

- Но как же быть? - воскликнул рыже-кудрявый Леон.

Я вступил в разговор, напомнив, что все эти вопросы были решены Циолковским, автором повести-проекта «Вне Земли»,  век тому назад.

- Господин Леон,- попросил я, - принесите облачения, необходимые для жизни в пустоте... Вы же знаете, где они находятся!

- Как же, как же... Сейчас достану их и возвращусь!

Через несколько минут  кудрявый белорус уже плыл на спине  обратно с двумя, обращёнными вниз «животами» скафандрами.

А я продолжал пересказывать «деда Костю»:

- Со временем  придётся еще спускаться на планеты,  в негодные для дыхания атмосферы…  Чтобы жить в пустоте, в разреженном или негодном газе, нужна одна и та же специальная одежда… Вы ее видите. Она облекает все тело с головой,  непроницаема для газов и паров, гибка, не массивна, не затрудняет движений тела…  Она имеет проницаемую для газов  и паров согревающую толстую подкладку,  соединяется с особым  контейнером,  из которого непрерывно выделяется  под одежду кислород в достаточном количестве.  Углекислый газ,  пары воды  и тугие продукты выделения тела поглощаются  в других контейнерах…   Всех запасов хватает на восемь часов, и вместе с одеждой они имеют массу не больше 10 килограммов.

- В будущих оранжереях,  где очень разреженные газы, - заметил высоколобый  Франклин, - нам эти одежды также пригодятся.

- Еще и при работах над сооружением оранжереи они необходимы, - прибавил Ньютон.

- Теперь, господа, - сказал Лаплас, вытирая потное лицо шарфом из белого шёлка, - не пожелает ли кто из вас облечься в эту одежду и отправиться на простор?..

Все так и отлетели,  как ошпаренные,  однако двое остались.  Это были  серб Герман и непоседа из Витебска Леон…  Монтажников  обрядили в скафандры.

Они промчались несколько раз над столами и креслами,  выказывая свои чувства радости и восторга.  Их голоса излучали в эфир миниатюрные лазеры в шарах на макушках стеклянных гермошлемов  и принимались имевшимися в холл-зале  чувствительными оптическими приёмниками.

                                                           * * *

Леона и Германа снабдили всем необходимым, после чего отважного серба Германа замкнули в очень тесную камеру вроде футляра. Для этого сначала отворили внутреннюю стену этого шкафа, потом герметически закрыли её и быстро вытянули из футляра оставшегося ничтожное количество воздуха, - чтобы не пропала его и капля…  Через минуту-две мы отворили наружную половину футляра и наш монтажник,  оттолкнувшись, вылетел на свободу. Точно так же мы выпустили и его дублёра, рыжеволосого Леона.

Из иллюминаторов оставшиеся в корабле видели,  как наши отважные «внекорабелы» разлетелись в разные стороны и как разматывались их привязи, как монтажники возвратились, полетели опять, но в другую сторону, как распахивали свои балахоны, прикрывались ими, как двигались и вращались на манер детских волчков… Вот Герман  отцепился от привязи и полетел далеко, так что едва был виден; но вот фигура монтажника в белом балахоне снова появилась, приблизилась к нашему линкору. Но Герман пролетел немного мимо. Виден маленький дымок. Это Герман, пустив в ход взрывную машинку, переменил направление  и полетел  к линкору. Вот он  хватается, за скобы, смотрит в иллюминаторы…  Через хрустальной чистоты стекло видно смеющееся лицо  и тёмные кудри нашего серба. Знаками просится домой…  Впускаем его также, как и выпускали. Первый вопрос: как там Леон, не потерялся ли навеки в открытом космосе?

- Так у вас и у Леона лазерные мобильники.  Запрашивайте,  ведь у него в скафандре тоже мобильник.  И такая же газовая машинка  для возвращения на корабль.

                   За люком — бездна. Рассказ экскурсовода

При выходе  в открытый космос  нельзя ошибиться ни в единой детали. Поэтому первое, что делают российские космонавты, — относят в шлюзовой отсек бортовую инструкцию, которая называется «Выход».

Сначала космонавты надевают специальные гигиенические плавки и медицинский пояс с датчиками, с помощью которых врачи на Земле будут осуществлять медицинский контроль, потом хлопчатобумажные носки, а сверху еще и шерстяные носки. Теперь наступает очередь белья-комбинезона из хлопко-льняного полотна и поглощающих влагу перчаток. Наконец космонавт надевает облегающий костюм водяного охлаждения — сетчатый трикотажный комбинезон. В него вплетены тонкие трубки, по которым циркулирует вода и охлаждает тело. Далее шлемофон.

Потом космонавт забирается сзади в скафандр через вырез в кирасе. Садится на обрез скафандра и спускает ноги в штанины. Затем пропускает руки в рукава скафандра и встает на ноги внутри него. Затем тросиком притягивает ранец-крышку, закрывает его и запирает предусмотренной для этого подвижной ручкой. Хотя скафандр сделан так, что космонавт может самостоятельно закрыть свой скафандр, обычно космонавты помогают друг другу. Ведь, как правило, в космос выходят по двое.

Затем космонавты проверяют положение органов управления скафандром и приступают к предварительному контролю герметичности скафандра.

Космонавты уже в закрытых скафандрах проводят окончательную проверку их герметичности…  И вот наступило время продувки скафандров — привычная атмосфера заменяется на кислородную.

В скафандрах  поддерживается «чисто» кислородная атмосфера с давлением 0,4 атмосферы.

…Космонавты готовы к выходу и начинают сбрасывать давление в шлюзовом отсеке. На это потребуется около пятнадцати минут. Одновременно космонавты внимательно контролируют давление в скафандре. Теперь можно отключить скафандры от систем станции и перейти на автономное питание…    И вот уже открытый космос близок.

Аккуратно открывают  люк.  Выход из шлюзового отсека в космос разрешается только при наличии охлаждения,  и космонавты включают систему теплообмена скафандров…   На все  уходит один час двадцать минут. А на первый раз, может, и  побольше.

Наконец наступил момент, когда космонавт оказывается на обрезе люка. Перед ним черная бездна, а бездна — это то, что без дна. Перед космонавтом разворачивается незнакомая картина. Он, конечно, готовился на Земле: смотрел видеосъемки, знает компоновку модулей станции, различных устройств, установленных на корпусе с внешней стороны, наконец, готовился  в гидролаборатории.  Но реальную конфигурацию очень большой станции  в гидролаборатории  и  не пытаются воссоздать.

Изучая макет станции на Земле, космонавт видит модули под определенным углом зрения. Пожалуй, только моделирование выхода в виртуальной среде может воссоздать реальную картину. Но и она разная при разной освещенности…   В общем, требуется некоторое время, чтобы сориентироваться во внезапно расширившемся до бесконечности пространстве, в центре которого — открытый люк, который волей-неволей вызывает воспоминания о парашютных прыжках.

Там выход за обрез означал не просто отделение, а падение…  Это ощущение усиливается, если Земля оказывается «под» космонавтом…  Требуется несколько секунд, чтобы разум переборол эмоции: космонавт движется с той же скоростью, что и станция, никакого падения не будет.

И вот космонавт начинает перемещение по трассе выхода. Правило такое: один карабин всегда должен быть пристегнут, одной рукой держишься, другой отстегиваешь второй карабин, переносишь его, пристегиваешь и т. д. То есть никогда не надеешься только на одно крепление — обязательно космонавта держат карабин и рука. Иначе можешь отлететь от «линкора»  и возвращение окажется невозможным.