«Калужские страницы»

 

Тогда и зазывные плакаты, и заголовки газет, и агитаторы из «геббельс-пропаганды» сулили всевозможные права на блага тем из молодых людей, кто согласится добровольно поехать в их "фатерланд". Теперь в конце зимы сорок третьего года эсесовец в черном "прикиде", с "байкерскими" эмблемами, крестами и пуговицами, был краток. Он объяснил через "толмача" парням и подросткам из села Клушино, что все они мобилизованы в специальную часть, которая должна сопровождать в Великую Германию обоз военного назначения. Если кто-либо задумает дезертировать в пути, то здесь, на площади перед бывшим правлением, будет расстреляна вся его семья.

 

На Сретенье, когда по Преданию Богоприимец Симеон и Пророчица Анна на ступенях Иерусалимского Храма встретили Младенца Христа, 15 февраля 1943 года поутру раздался стук прикладов в двери гагаринской землянки. Доярка Анна с усилием страха протолкнула засов на промерзлой двери. Полицай Щербачев, бывший ветеринарный фельдшер, с намотанным по самые глаза фиолетовым шарфом, остановившись на пороге, обвел взглядом малое, сырое и холодное подземелье. Барсучьи глаза его задержались на Валентине, старшем из сыновей хромого плотника Гагарина.

 

– Одевайся! Выходи строиться, милок. 

 

Анна Тимофеевна попыталась протестовасть. Полицай сначала потянулся рукой к казачьей сабле, болтавшейся у него вдоль правой ноги, потом сдернул шарф к подбородку и сказал: 

– Общественные работы, Анна Тимофеевна! Пускай ваш старший одевается и на площадь.

– Не пойду! – угрюмо пробасил Валентин, сидевший в углу на лавке под иконой Великомученицы Варвары с лампадкой. 

– Надоть, милок, должен!.. Великая Германия призывает!

Автоматчики согнали на площадь совсем молодых парней, построили, окружили и повели.

 

 

…Старший брат Первого космонавта Земли Валентин Алексеевич Гагарин рассказывал писателям и журналистам: «Обманули нас, как слепых котят. На Сретенье в нашу нору — в землянку нагрянул участковый полицай.

 

— В Гжатск поедешь, собирают парней твоего возраста. Заносы там сильны — денька три-четыре придется повкалывать.

 

Тревога закралась в душу, когда с крыльца комендатуры нас, молодых, затолкали в охраняемый солдатами с собаками двор.

На ночь по домам нас не отпустили. Запертые во дворе комендатуры — в четырех высоких, обтянутых колючей проволокой стенах забора, мы оказались в безвыходной клетке. Немецкие солдаты с оружием в руках сторожили каждое наше движение.

Утром, перед тем как следовать колонне в Гжатск, комендант разрешил родственникам свидание с нами. На это время в комендатуру вызвали дополнительную охрану.

 

— Они убьют тебя, Валя, ты лучше убеги от них по дороге, — только это и твердил мне Юг, то есть младший брат Юрий, забыв обо всем на свете, и прижимался ко мне с тревогой страха. А мне и самому жутко было оторваться от него.

 

Я держал Юга на руках, как маленького, а ведь Юрий давно уже был не ребенок, он здорово вытянулся за два военных года, Старое – еще мое – пальтишко стало коротко ему, кисти рук нелепо торчали из рукавов.

 

Он не только вырос, но и повзрослел и, в отличие от Бориски, все уже хорошо понимал: скоро ему исполнялось девять лет...

— Валя, ты убеги от них!

— Убегу, Юг, конечно же убегу, — кричал я, и в этом гомоне, плаче, стоне только он один слышал меня».

 

…Как же разрывалось сердце матушки Анны Тимофеевны, когда, спустя неделю, снова раздался грохот в дверь землянки. На пороге был финский капрал с оранжевым, черноухим и черноспинным эрдель-терьером. Внимательно всех оглядев, ткнул в Зоину сторону пальцем:

— Дэвошка, на площат! Не плач, красотка, все будет карашо.

 

Черно-оранжевый эрдель-терьер сидел у ног рыжеусого финна, индифферентно отвернувшись. И ухом не повел, когда Анна кинулась к фашисту:

— Посмотрите, она ж маленькая совсем. Толк какой с заморенки? Оставьте!

 

Капрал даже не глянул на смуглую от голодухи русскую доярку с тусклыми глазами и огрубевшим лицом; через голову матери сказал худющей, с сиреневым ликом, почти прозрачной девчушке:

— Все карашо, красотка! Буду не ждать! Ну!..

 

Шла Анна за колонной сельских девушек до околицы. А там на вопящих маток и бабок фашисты собак стали напускать, автоматы направили.

 

Анна и не помнила, как до землянки добрела. Сына забрали – было тяжело. А Зоюшку увели – и вовсе не стерпеть! Пятнадцатилетняя девочка, да в неволе, на тяжелейшей работе, в полной власти фашистов, у которых вместо понятий социального гуманизма в головах один только «орднунг», оккупантский порядок "нового мышления" для русского народа!..

 

 

В день рождения Юрия Гагарина 9 марта 1943 года, когда Югу исполнилось девять лет, советские войска освободили от фашизма Гжатский район Смоленской области. 9 марта 1944 года, в день десятилетия Юга, до клушинского дома Гагариных дошла весть о том, что Валентин и Зоя живы, избежали немецкой неволи, воюют за освобождение Восточной Европы от фашизма: Валентин – танкистом, Зоя – медсестрой.

 

В мае 1945-го семья плотника Гагарина переехала из Клушина в Гжатск. Там Алексей Иванович собственными руками построил дом на Ленинградской улице. А еще через год семья Гагариных встретила с чувством высокого счастья старших, настрадавшихся в странствиях, детей — возмужавшего Валентина и заневестившуюся Зою.

 

 

http://bucharsky.livejournal.com/6952.html