«Калужские страницы»

 

В Англию советская делегация во главе с Ю. А. Гагариным прибыла по приглашению Исполнительного Комитета профсоюза литейщиков Великобритании 11 июля 1961 года. В тот день обозреватель газеты «Дейли мирор» написал: «Гагарин — храбрый человек, он символ величайшей победы науки, которая когда-либо была достигнута. Однако британское правительство решило, что встретит Гагарина не премьер-министр Макмиллан, не министр иносторанных дел лорд Хьюм, не министр по вопросам науки лорд Хейлшем, а всего лишь чиновник канцелярии Френсис Ф. Тэрнбулл. Объяснения этому заключаются в том, что Юрий Гагарин не глава государства. Однако остается фактом, что он совершил подвиг, перед которым меркнет все, что когда-либо сделали Макмиллан или кто-нибудь из его министров».

 

Спустя три месяца после своего визита в космическое пространство 12 июля 1961 года Юрий Гагарин совершил поездку по Лондону.

 

На машине, которая на дни пребывания Гагарина в Англии была закреплена за ним, провайдеры прикрепили номер, отчеканенный в единственном экземпляре «ЮГ-1» , то есть Юрий Гагарин — Первый.

 

 

В этот же день Юрий Гагарин посетил старинную лондонскую крепость Тауэрп, был гостем Лондонской академии наук, где ему вручили золотую медаль Английского общества межпланетных сообщений. Первый космонавт планеты имел продолжительный разговор с президентом королевского астрономического общества профессором У. Маккреем и знаменитым астрономом Б. Ловеллом.

 

В Манчестере, на многотысячном митинге рабочих-литейщиков профсоюзный вожак Фред Холлингсуорт говорил о необходимости дружбы между рабочими двух стран и приколол к груди Первого космонавта Земли медаль, на которой были выбиты слова: «Вместе мы отольем лучший мир».

 

В ответном слове Гагарин пообещал: «Наступит время. когда на межпланетных станциях и кораблях космонавты различных стран будут встречаться как друзья и коллеги. В космосе всем хватит места: и русским, и американцам, и англичанам».

 

Митинги, собрания. шествия непрерывной чередой продолжались в течение недели. В министерстве авиации, в адмиралтействе, в академии наук. Вчера — с рабочими-машиностроителями, литейщиками и текстильщиками, а завтра — с королевой Елизаветой II.

 

Ее приглашение, не входившее в программу, означало, что правительственные круги, увидев, как душевно принял народ Англии советского космонавта, постарались не остаться в стороне и тем самым как бы подчеркнуть, что в этом активно участвуют и они.

 

— Ну что ж, к королеве так к королеве! — узнав о приглашении, согласился Юрий Алексеевич. — Придется задержаться на денек...

 

Сказано это было так, словно вихрастый паренек из-под Гжатска чуть ли не ежедневно ездит в королевские семьи. Вместе с тем его замечание было полно достоинства советского человека, который хорошо понимал, что предстоящий визит нужен для еще большего утверждения успехов отечественной космонавтики.

 

Завтрак был назначен в Букингемском дворце на 15 июля. На него приглашены четверо — Юрий Гагарин, генерал Н. П. Каманин, советский посол А. А. Солдатов и корреспондент «Правды».

 

Когда они подъехали на увитом цветочными гирляндами, заваленном букетами голландских белых роз автомобиле «ЮГ-1» с прикрепленным к нему Государственным флагом СССР, часовые в высоких шапках из медвежьего меха взяли оружие "на караул". Королевская гвардия Англии салютовала советскому космонавту!

 

В приемном зале, устланном ковром, с окнами, выходящими в парк, подстриженный на английский манер, нас уже ждало десятка два джентльменов и дам. Через несколько минут дворецкий, больше похожий на министра, широко распахнув боковую дверь, торжественно провозгласил:

 

— Ее величество королева Англии!

 

Все притихли. Легкой походкой в зал в сопровождении мужа вошла Елизавета II, еще сравнительно молодая женщина в скромном платье. Гагарину она показалась похожей на врача-психолога из приемной комиссии Центра подготовки космонавтов.

 

Поздоровавшись с каждым за руку, королева стала шутить, расспрашивать Юрия Алексеевича о его жене и дочерях.

 

— Как вам понравились жители Лондона? — спросила королева у советских гостей.

 

Гагарин вспомнил, как получил он шесть лет назад "четверку" по психологии на выпускных экзаменах в Саратовском индустриальном техникуме и решил, что должен доказать свое право на отличную отметку.

 

— До сих пор об англичанах мы судили по романам Диккенса и Голсуорси, — ответил Гагарин. — Они представлялись нам замкнутыми и невозмутимыми. А встретили мы людей с открытыми улыбками, горячими сердцами...

 

— Да, — заметила королева, — Форсайтов у нас становится все меньше. Другие времена — другие нравы...

 

С первых минут визита в зале создалась непринужденная обстановка. Одной из главных причин тому было умение Юрия Алексеевича Гагарина свободно держаться в любых условиях. Эта непринужденность царила и за столом, накрытым в Белом зале.

 

Вместе с советскими гостями на званом обеде было шестнадцать человек. Юрий Алексеевич сидел рядом с королевой, напротив — ее муж, дюк Филипп Эдинбургский, как оказалось, большой знаток авиации — до сих пор еще лично летающий на самолетах. Он быстро нашел с Юрием Гагариным общий, профессиональный язык. Другие тоже приняли участие в их оживленной беседе.

 

Правда, говорили не только об авиации и космосе. Затрагивались и вопросы политики, литературы, искусства, спорта. Вспоминали прошлое, высказывались и о будущем наших стран. Называли имена выдающихся ученых — Михаила Ломоносова и Исаака Ньютона. Здесь Юрий Алексеевич Гагарин заметил, что ученые Королевского общества — британской академии наук — преподнесли ему в подарок два, в кожаных переплетах, тома научной переписки Исаака Ньютона.

 

— Мне они особенно дороги, — сказал он, — потому что полет в космос совершался по законам земного тяготения, впервые открытым корифеем британской науки...

 

Снова «Эрлз-корт» — помещение промышленной выставки. Отсюда одна из британских телевизионных компаний организовала передачу беседы Юрия Гагарина с лондонскими журналистами. Словно судьи, восседали они за столиками с табличками, на которых были написаны названия газет, и вели, что называется, перекрестный "допрос" нашего космонавта:

 

— Какие впечатления остались от посещения Букингемского дворца?

 

— Сколько весит корабль «Восток»?

 

— Понравилась ли наша королева?

 

— Что труднее, полет в космос или зарубежные визиты?

 

— Какие платья носит ваша жена? Мини или макси?

 

Такие, примерно, вопросы задавали корреспонденты Юрию Алексеевичу, зачастую явно рассчитанные на то, чтобы получить от него ответ, который, по понятиям иных западноевропейских журналистов, мог бы оказаться сенсационным. Да и метод передачи на экраны изображения интервьюируемого преследовал ту же цель — операторы старались давать Ю. А. Гагарина крупным планом, чтобы зрители видели каждую черточку его лица, могли приметить напряжение мысли у отвечающего.

 

Просматривая вечером в советском посольстве повторную телепередачу этой беседы члены советской делегации еще раз убедились, с какой непринужденностью парировал Юрий Алексеевич иные из "вопросиков". Общий смех — и там, в операторской, и теперь — вызвал, например, его ответ о том, какие подарки приобретены им в Лондоне для жены.

 

— Каждый из них — это сюрприз. Но каким же сюрпризом станут они для нее, если все будет рассказано здесь, перед объективами кинокамер?

 

Об этом метком ответе назавтра говорили между собой почти все лондонцы.

 

 

http://bucharsky.livejournal.com/8918.html